[socionicfics]

1. Жуков/Есенин, возможно, как побочный, Бальзак/Есенин. Средние века или околофентезийный мир. Есенин - юный аристократ, сбежавший в леса и нарвавшийся на неприятности. Жуков - лидер банды, Бальзак - его первый помощник. Бесстрашно смотреть в глаза. "Ты хоть знаешь, кто я такой, сопляк?" Есенин не размазня. Возможен R!

@темы: Жуков, выполненные заявки, ВнеКруг, Есенин

Comments

[Гость]

~Эльхен~
Угу

[angry dandelion]

Автор2, мы хоть вечность *п*

[Гость]

Kyoko Hizura
можно я это запишу себе, а потом, вдруг что, буду цитировать в ответ на "а когда""? других читателей? =3

Автор2

[Гость]

=( вот подстава, нам до вторника тяжело ждать, а вы тут про вечность.

[Гость]

Я по-прежнему прошу эксклюзивные 48 часов в сутки. Или на крайний случай упаковку шоколадного мороженого. Без него не пишется ваще. =((

[Гость]

упаковку шоколадного мороженого

куда высылать?

[Гость]

Боюсь, через монитор оно не транспортируется.) Но спасибо за желание помочь и накормить. Я запомню.)

[Во мне 14-й]

Пишите! оба пишите! Я вас люблю

[angry dandelion]

Автор2, наздоровье)))

[Гость]

2 646 слова от Автора 2.
Насчет ООСа не уверен, история сама решила, что должно быть так.

- И ты ему веришь? – напрямую спросил Бертран, когда лагерь почти погрузился в темноту. Они сидели вдвоем у небольшого костра, Георг чистил меч, а его правая рука как обычно меланхолично смотрел на огонь. Часовые были разосланы по местам, остальные разбойники спали. Где-то вдали грозно ухали совы.
- А не должен? - слегка настороженно отозвался главарь. - Ты на него посмотри – сущий ангел, - он мотнул головой в сторону, где, укрывшись своим плащом, спал Хэвен.
- Обманет он тебя, Мортонов перебьешь, а в ответ получишь пинок под зад. Королю быстро донесут, что здесь происходит, уж поверь. А Безземельный мелочиться не будет. Что с того, что ты законный наследник? Кого это теперь интересует? Другие времена – другие порядки.
- А я ему верю, - по-особому упрямо зыркнул на Бертрана Георг. - Верю и все.
- Да ему никто присягу приносить даже не будет! - хохотнул разбойник. - Этому тщедушному гусенку свернут шею в первый же день его "правления".
- Не свернут. Я рядом буду, - сумрачно ответил Эйвери, потом помолчал и добавил для весомости слов. - Буду.
- Надо мне было его сразу пристрелить, - хмыкнул Бертран, поднимаясь. – А теперь ты его опекать вздумал, вот здесь все наши проблемы и начнутся.
- Почему это? - Георг тоже встал, поигрывая мечом и любуясь, как играет в свете костра сталь. - Тебя я тоже под свою защиту когда-то взял.
- Слишком он невинный и красивый, - оскорбленный сравнением, фыркнул Бертран. - Был бы девкой – давно за колдовство повесили бы. Смотри, не стань его очередной жертвой, Георг, - он огляделся, осматривая лагерь, и тенью исчез в темноте. Эйвери нахмурился и несильно пнул уснувшего Хэвена носком сапога.
- Эй, лорд, вставай.
Юноша вздрогнул, по его немного растерянному выражению лица было видно, что он еще не до конца понимает, где он находится, и кто с ним говорит. Чтобы быстрее вспоминал, Георг помахал перед ним мечом и сурово откашлялся. Ночная прохлада все сильнее и сильнее пробиралась под одежду, и хотелось поскорее скрыться от нее в шатре. Это было единственное, с чем он уехал в свое время из родного дома, и что после шрамов напоминало ему теперь о Святой земле.
- Пошли! - наклоняясь и грубо хватая Хэвена за локоть, повторил Георг, сам не понимая, почему начинает злиться. Слишком доступен и порочен сейчас был его пленник, хотя можно ли считать пленником того, кто собирается вернуть ему земли? Точного ответа у Эйвери на этот вопрос не было, и это тоже злило. Обычно он твердо знал, как ему действовать, но сейчас глядя на сонного юношу, был готов признать, что Бертран все же прав.
- К-куда? - сонно спросил Хэвен, чувствуя, как его ноги отрываются от земли, и Георг легко, как пушинку перехватывая за талию, закидывает его на плечо, словно мешок с мукой.
- Спать, - отрезал Георг. - А твое предложение, я, так и быть, принимаю.

Таким образом, той ночью судьба дома Мортонов была решена без всякого их на то ведома. А через пару дней, в новолуние, по замку прошелся вихрь, и если в ворота под предводительством лохматого и свирепого вожака ворвались разбойники, то утром они уже были встречены как отряд рыцарей, которым командовал сам Георг Эйвери, и приняты за истинных освободителей от гнета жестокости.
В тот же час Хэвен разослал гонцов в вассальные владения с тем, чтобы держатели прибыли в замок для принесения клятвы верности новому господину. Он сам до сих пор не верил в благополучный исход сражения, слишком все получилось удачно и просто, так, как будто за ним стоял его Ангел-Хранитель и своими широкими крыльями защищал его и отряд Георга от гибели. С их стороны потерь не было, только несколько раненных, которыми сейчас занимался отец Ансельм.
Сама же резня была поистине кровавой, и Хэвену казалось, что стены замка и его своды будут долго хранить крики и предсмертные стоны его родственников, но когда все закончилось, и тела убитых были отнесены в часовню, служанки выкинули окровавленную солому, вымыли каменные полы, – все стало, как прежде. Рассвет замок встречал уже обновленным.

Вечером должен был быть поминальный ужин, и все слуги готовились к нему особенно тщательно. Со сменой власти, пусть и формальной, менялось многое, и важно было доказать прибывшим рыцарям вассальных владений, что новый лорд Мортон по-прежнему остается силой, и способен удержать земли в своих руках, как это делал его покойный отец, Поэтому Хэвен заметно волновался.
Он уже знал, какими взглядами его будут встречать вассалы, как за его спиной будут шептаться о его тщедушности и неспособности быть жестоким в необходимый момент, и о многом другом, чего у него не было. Он представил, как они будут смотреть на него, когда он займет кресло отца, и каким тоном будут присягать ему на верность, если вообще будут. И юный лорд как никогда в жизни почувствовал себя одиноким и никому не нужным.
Сбежав по узкой винтовой лестнице вниз, он, через черный ход, ведущий на кухню, оказался во дворе и направился к часовне. Тусклый свет единственной свечи отбрасывал золотистые блики на каменные стены, и это подействовало на Хэвена немного умиротворяюще. Опустившись на колени и наслаждаясь прохладой неровного каменного пола, радуясь холодку, окутавшему его тело, он склонил голову перед алтарем. Молитва выходила сбивчивая, слова путались, и никак не получалось выбросить из головы суровый взгляд Георга, его широкую улыбку и тот факт, что он помог ему ценой крови. Юный лорд страшился и одновременно радовался тому, что встретил Эйвери, что их судьбы ненадолго, но переплелись, но теперь он сам должен брать свою судьбу в руки, опять один...
На какой-то миг он словно почувствовал, что теперь находится под защитой этого сильного и опасного человека, и избавиться от этого чувства было не так уж и просто. Он задумался, снова и снова шепча благодарности, больше похожие на радостные вскрики, нежели подобающие приличию слова.
- Время на молитвы нет, - раздался за его спиной голос Георга. - Рыцари прибыли. Все ждут только тебя, Хэвен.
Он не добавил к его имени титул, и это немного успокоило юного лорда. Эйвери мог быть грубым и жестоким, ему ничего не стоило спокойно закинуть юношу на плечо и так пронести в парадный зал, и Хэвен не был уверен, что мог бы дать ему отпор, но до тех пор, пока Георг называет его просто по имени, в их отношениях все было в порядке. Хэвен сам это пока еще не понимал, но чувствовал.
- Что говорить – знаешь? - спросил Эйвери, когда они быстрым шагом пересекали двор.
- Да! - Юный лорд выпрямился и с вызовом посмотрел в сторону родительского замка. - Знаю. Они у меня сейчас за все ответят.
- Ты, главное, не переусердствуй, – хохотнул Георг, открывая перед своим лордом тяжелую дверь. - А то знаешь, в ядах сейчас многие разбираются.
"Явно повторяет слова Бертрана", - подумал Мортон, стараясь идти по залу как можно увереннее. Вассалы расступились, открывая ему проход к небольшому помосту, где стояло великолепной работы резное кресло, больше напоминавшее трон. Бертран тоже был тут, с некоторым почтением ожидая лорда слева от помоста.
Хэвен сел, откинувшись на спинку и положив руки на высокие подлокотники. Георг встал справа от него, и они с Бертраном переглянулись. Правая рука бывшего главаря разбойников чуть кивнул. Эйвери обвел взгляд зал, наблюдая за тем, как его люди рассредоточились между прибывшими рыцарями и их слугами. В случае бунта Эйвери легко мог перебить всех.
Пока юноша говорил, сначала слегка неуверенно, но потом все больше осваиваясь и чувствуя, что в его руках сейчас медленно сосредотачивается Власть, Георг всматривался в лица тех, кто был предан лорду Мортону, деду Хэвена, настоящему лорду, которому и служить было в радость, и не находил среди них тех, кого помнил до похода на Святую землю.
Лица приехавших вассалов были наглые, в глазах так и читалось пренебрежение, Хьюго Мортон действительно собрал вокруг себя одних лишь шавок без роду-племени, отдал им земли, даже не заботясь о том, что те облагают крестьян непосильными податями и всячески над ними издеваются. Судя по кислому выражению лица Бертрана и тому, как ходят на его лице желваки, он думал о том же. Они отсутствовали всего восемь лет, сколько теперь надо вложить труда, упорства и умения, чтобы этот уголок Англии зажил, как прежде?
- Лорд Грэхем! Подойди сюда! - Суровый голос Хэвена вывел Георга из размышлений, и он чуть приподнял бровь. Именно этому наглому тощему выродку с уродливым шрамом на лице был отдан Эйвери, именно этот человек с льстивой улыбочкой владел его землями, именно он...
- Я снимаю с тебя эту обязанность, - ровным голосом произнес Хэвен, с удовольствием отмечая, как багровый румянец злости покрывает искаженное от гнева лицо Грэхема. - Теперь ты можешь покинуть поместье. И сделать это как можно быстрее. Лорд Эйвери, - юноша посмотрел на стоящего справа от него Георга, - перед собравшимися здесь, я объявляю - вы восстановлены в титуле. И передаю земли под Ваше полное распоряжение.
- Никогда этого не будет, жалкое отродье! - выкрикнул вдруг на весь зал Грэхем и, крепко сжимая спрятанный до этого в длинном рукаве кинжал, бросился на юного лорда. Хэвен оцепенел, только шире открыл глаза, глядя, как Грэхем приближается все ближе и ближе, а потом...
Сверкнула сталь, серебристой стрелой кинжал отлетел куда-то в сторону, брызнула алая кровь, раздался холодный голос Георга "не посмеешь!", и Грэхем неловко пошатнувшись, свалился с помоста, оставляя на ступенях кровавый след. В зале воцарилась тишина. Разбойники напряглись, на всякий случай сжимая круг, вассалы сбились в кучу, глупо таращась на мертвое перед ними тело. Георг вытер окровавленный меч и убрал в ножны. Бертран с недовольной миной на лице спустился к телу лорда Грехема и присел около него на корточки.
- Мертв, - сообщил он. - Оттащите в часовню.
Его приказ тут же выполнили, и в зале снова повисло напряженное молчание. Георг положил тяжелую ладонь на плечо Хэвена и чуть его сжал. Тот благодарно улыбнулся краешком губ.

[Гость]

Вассалы переглянулись. Одно дело – Хэвен, которого они знали с рождения, неоперившийся птенец, решивший, что сможет жить в темном лесу наравне с остальными птицами, и совсем другое – могучий лорд Эйвери, грозной скалой возвышавшийся рядом
с креслом Мортона.
- Ну, - немного выждав, произнес Георг и тяжелым взглядом обвел собравшихся, - кто еще не хочет присягнуть на верность своему господину?

***

После того памятного вечера, когда присягу принесли все, кроме убитого лорда Грэхема, Эйвери сразу же уехал к себе, оставив Хэвену на всякий случай десяток своих людей. Потянулись дни, полные забот и обычных хлопот. Юный лорд старался ни в чем не походить на отца, практиковавшего бездумную жестокость, и проявлял силу только в том случае, когда это было необходимо, и истерзанные невзгодами крестьяне вздохнули спокойно. Одновременно с этим Хэвен отправил к королю Иоанну гонца с письмом, в котором извещал о новом положении дел и о том, что лорд Эйвери вернулся со Святой земли, где проявил небывалую отвагу и стойкость, со славой и уважением. В тайне юноша надеялся, что за эти заслуги король дарует своему рыцарю и вассалу земли напрямую, и Эйвери никогда не станет называть Хэвена своим господином.
Юный лорд каждый раз краснел, вспоминая, как они прощались перед отъездом Георга. Все уже были готовы отправиться в путь, Бертран ворчал что-то о том, что Георг уже и забыл, ради чего затевалась вся заворушка, а они стояли во дворе, надежно скрытые от посторонних глаз колодцем, и Георг тогда потрепал его по голове, потом хмыкнул, отойдя на пару шагов, и широко усмехнулся.
- Хорошего же я себе господина отыскал! Ну, бывай. Если что – шли гонца. Приеду – разберусь.

Гонца Хэвен так и не послал, хотя и очень хотелось. Вот именно в тот момент, когда отряд во главе с Георгом выезжал через ворота, броситься в погоню, остановить, подчинить взглядом и приказать остаться как можно дольше. Желательно – навсегда.
Он сам с трудом находил своим чувствам объяснения, поначалу стыдясь, а потом все больше и больше думая, что стыдиться ему не перед кем. Он был на свете совершенно один, и когда на его плечи лег такой большой груз ответственности – плохо представлял, как можно с ним справиться. Нужен был помощник, человек, на которого юноша мог бы положиться и безоговорочно довериться. У Георга такой человек был, а вот у Хэвена – нет.

Он скривил губы и выпрямился в седле, пора было поворачивать назад, к замку. Для себя юный лорд решил, что не позволит своей гордости пасть настолько низко, чтобы опять просить помощи у Эйвери. Он тоже сильный, должен быть сильным. Иначе, какой во всем этом смысл?
Всю неделю после приезда в родные стены, Георг ходил хмурый и насупленный, вроде как – телом он был здесь, а душой – рядом с непутевым лордом Мортоном. "Прикипел", - решил для себя Георг, - как последний дурак, прикипел к этому парнишке". Бертран молчал, сдерживая себя из последних сил, чтобы немедленно не устроить своему лорду головомойку, но и сам прекрасно понимал, что от его слов много толка не будет. Если Эйвери вбил себе что-то в голову... Оставалось с интересом наблюдать за сложившейся ситуацией. Хэвен был слишком гордым, чтобы высылать гонца, а Георг – слишком упрямым. Эти двое, несомненно, стоили друг друга, и Бертрану было даже интересно – насколько далеко у них зайдет, если зайдет вообще.
Тем солнечным утром он как обычно трапезничал на кухне, сидя поближе к очагу, когда в кухню ввалился Георг, лохматый, с закатанными до локтя рукавами рубахи и с недовольным видом опустился рядом на скамью. Бертран молча пододвинул лорду большой кусок пирога с зайчатиной и вопросительно посмотрел на Эйвери.
- Совсем распоясались! - Георг ударил по столу кулаком. - Казначея гнать взашей! И всех прихвостней Грэхема вместе взятых!
- С ними я разберусь, - утвердительно сообщил Бертран. - Я умею говорить. А ты лучше о себе подумал бы. В деревенском кабаке неплохая девчушка есть, ты бы сходил, развеялся. Женские прелести, они иногда полезны бывают, особенно когда надо кого-нибудь забыть.
- И кого мне забыть надо? – расправившись с пирогом, поинтересовался Эйвери. Он прошел в угол кухни, где стояла бочка, и зачерпнул оттуда деревянным ковшом воду.
- Я не знаю, - усмехнулся Бертран. - Зато ты знаешь, и каждый раз по утрам чего-то ждешь. Можно и так приехать, верно?
Георг осушил ковш и повесил обратно на крюк, затем повернулся к все еще усмехающемуся Бертрану.
- Просто так, говоришь... Почему бы и нет?

Ранним утром, когда замок еще спал, окутанный клубами летнего тумана, стелившегося вдоль глубокого озера, Хэвена разбудил стук копыт и открывающиеся ворота. Он встрепенулся, сонно вздохнул, а потом услышал во дворе знакомый громкий голос и, накинув на плечи тяжелый плащ, бросился вниз по лестнице. Эйвери стоял уже внизу, в начала лестницы, небрежно опираясь плечом на стену. Он был все таким же, каким его запомнил Хэвен: высоким, сильным, уверенным в себе, а в лучах восходящего солнца, которое несмело пробивалось сквозь витражную панель окна, – еще и безумно красивым. И он был его рыцарем, его рыцарем. Юный лорд почувствовал, как внутри него торжествующе пролетела мысль – "мой!". А потом все мысли куда-то исчезли, ухнули, как в глубокий колодец. Хэвен услышал голос Эйвери и замер.
Георг говорил просто, открыто, да и сам он открытый, немного добродушный, и улыбался весело, и пахло от него сеном и только что скошенной травой. И весь он такой сильный, мощный, и для него, Хэвена, особенно добрый.
- Я тут подумал, - продолжил Георг, - подумал, что мне бы у тебя поучиться надо.
- Чему? - удивленно вздохнул юный лорд. Он, и правда, не понимал, чему этот удивительный человек, его спаситель, а теперь еще и вассал, хочет учиться.
- Хозяйство вести, землями управлять, - охотно признался тот, - я ж там забыл все, на Святой Земле. За кровью и долгом обычное все истерлось из памяти.
- Раз так, - улыбнулся Хэвен, все еще невольно робея перед Эйвери, - оставайся. Покоев пустых у нас теперь много. Буду тебя учить, так уж и быть. Служба за службу. А только кого ты вместо себя в замке оставил?
- Бертрана и оставил, - сообщил Георг. - Он парень толковый, сам мне идею и подал. Еще сказал, что бы я осторожнее был. Странный он в последнее время какой-то.
Хэвен на этих словах встрепенулся и с надеждой посмотрел на лорда. Все те глупые мысли, что еще с самой первой их встречей роились в голове потревоженными пчелами, разом исчезли. Если уж Бертран сам отослал своего обожаемого главаря к нему... Для
Хэвена это было подобно благословению.
- А ты не будешь осторожнее? - стараясь говорить как можно спокойнее, спросил он.
- Что я, дурак, что ли, осторожничать? - оскалился Георг, в момент вжимая юношу в темный угол под лестницей. - Рыцарей такому не учат.

[F-fantazy]

вах) гордый есенин - хороший. Спасибо автор. Особенно за лукавое

Хозяйство вести, землями управлять

. ПоржалаXD

[F-fantazy]

вах) гордый есенин - хороший. Спасибо, автор. Особенно за лукавое

Хозяйство вести, землями управлять

. ПоржалаXD

[Гость]

Автор2, хочу носить вас на руках, это чудесно!

[Lila West]

Ох, спасибо автору номер 2 Очень вкусно получилось, просто великолепно!

[Гость]

F-fantazy
рад, что гордый Есь - это хорошо. А может, так оно и было, про хозяйство-то?)

Гость
спасибо.)

~Nana~
спасибо, я старался.)

Автор2

[Lila West]

А можно вас попросить открыться в умыл? Страна должна знать своих героев)

[Во мне 14-й]

Так сказочно...

админы, вы не могли бы давать ссылку конкретно на продолжение?

[socionicfics]

Шельн
Лень страничку перелистнуть? Вот и нам лень. Но раз вы просите, то сделаем) Всё для любимых читателей!

[F-fantazy]

2011-05-24 в 10:05 Гость

про хозяйство по себе сужу какбэXD хотя у меня мама штир, может это просто комплексы) Но энивей! Давно не видела есей в нештамповом амплуа, хех) спасибо, что оставили его "господином")

socionicfics здесь два исполнения от авторов, пока найдешь нужное задолбаешься.

[~юки-юки~]

чудесная сказка!!)) спасибо, автор два.

[Iraeniss]

Спасибо заказчику и авторам! Оба исполнения прекрасны.

[Гость]

Вааааа!
Закащег только с выпускного, а тут такооое *0*
Автор 2, это просто великолепно!

[Гость]

Автор2 очень доволен и рад.)
Спасибо большое.

[angry dandelion]

о так вчера ж был вторник. точно.
круто, да**

[Гость]

Автор 3 нижайше просит прощения у заказчика за некоторое несоответствие заказу.
Получилось вот что: Жучка х Есь, Жучка х Баль.
Понятное дело, чистой воды бабский романчик. Но мне вдруг интересна стала пара, где женщина выступит агрессором.
Оцените соответствие типу, пжл, потому как я не Жук, не Есенин и не Баль ни разу.
Продолжение воспоследует, мэй би…
Пока что 860 слов.

* * *
– Ты хоть знаешь, кто я такая, сопляк? – в низком, хрипловатом, но тем не менее чертовски музыкальном голосе прозвучала нескрываемая издёвка. – Знаешь, что ты здесь не хозяин, хоть Форест Хилл и на графской земле стоит?
Серж судорожно сглотнул, но взгляда не опустил. Потому что просто не хотел показать ей хоть каплю слабости. И потому что просто не мог оторвать зачарованных глаз от этого смуглого дерзкого лица в ореоле разметавшихся чёрных кудрей.
Конечно, он знал, кто она такая. Ещё бы! Соседи заботливо просветили на этот счёт новоиспеченного наследника родового гнезда чуть ли не в день его возвращения из Европы.
Королева разбойников.
Хозяйка Форест Хилла.
Планировавшая набеги своей шайки так виртуозно, что целая армия не могла ни предугадать её действия до, ни выследить после.
Незаконная дочь герцога и цыганки.
Джорджина.
В голове совершенно некстати завертелись стихотворные строки, – ох, недаром дядя всегда так пренебрежительно именовал Сержа поэтишкой, – про «черное пламя волос» и «лиловоглазую Лилит».
Глаза у неё действительно сияли как аметисты, а изящество статной фигуры не могла скрыть даже мужская одежда – упершись взглядом в высокую грудь, натягивавшую ткань грубой куртки, Серж снова нервно переглотнул и залился краской до самых ушей.
Окружающая шайка грохнула хохотом, а разбойница презрительно сощурилась.
Темноволосый тощий парень, давеча так ловко сбивший Сержа с седла, встал рядом с нею, язвительно бросив:
– Видать, новый графчик с тобой лично решил познакомиться, вот и заявился. Может, управляющему его пальчик послать или там ушко, для доходчивости, чтоб выкуп побыстрее нёс?
– Успеется, Оноре, – поморщилась Джорджина, – не пугай щенка раньше времени, а то ещё намочит свои моднявые штанишки.
Серж снова вспыхнул, но уже от ярости.
– Связать человека, а потом оскорблять – очень благородно! – бросил он звенящим голосом.
Джорджина вскинула темную бровь, внимательно разглядывая вытянувшегося в струнку юного пленника – серые глаза блестят гневным отчаянием из-под спутанных золотистых прядей, нижняя губа прикушена, подбородок вызывающе вздёрнут.
– Читать мораль, когда тебя связали, как цыплёнка – очень умно, – медленно проговорила она. – И где ты тут видишь благородных, а, ми-илорд?
Уже не обращая на Сержа внимания, она резко развернулась на каблуках, бросила через плечо:
– Суньте его пока под замок. Оноре, поставь часового. Записку управляющему передайте. А, и к записке…
Серж не успел и моргнуть, как аметистовые глаза, опушенные черными ресницами оказались прямо напротив его глаз.
Как и острие кинжала.
Он не шелохнулся, даже когда кинжал кольнул его чуть ниже левого уха, только чувствуя, как по шее скользнула тёплая капля крови.
Джорджина снова насмешливо прищурилась и, схватив пленника за волосы, мгновенно срезала светлую прядь. Потом таким же молниеносным движением выхватила из его нагрудного кармана шелковый платок с монограммой:
– К записке приложите вот это. Пока. Для доходчивости.
Оноре молча кивнул, забирая у неё платок. От взгляда пленника не укрылось, как он на мгновение сжал пальцы девушки, и как та отстранилась, так же на мгновение улыбнувшись ему краем губ:
– И… Оноре, развяжите его. Никуда он не денется.

[Гость]

* * *
Совсем стемнело.
Устав наконец мерить шагами крохотную грязную хижину, куда его затолкали, Серж привалился спиной к бревенчатой стене и вытянул ноги.
И тут же вскочил, когда в замке заскрежетал ключ.
Джорджина аккуратно пристроила на стену чадящий факел и повернулась к пленнику. Тряхнула головой, подбоченилась, откровенно подставляя себя его потрясённому взгляду – от копны смоляных кудрей до длинных стройных ног, обтянутых домоткаными штанами. Неторопливо подошла, всё так же не спуская глаз с ошалелого лица Сержа, провела тонкими загрубевшими пальцами по царапине на шее, коснулась ямочки на щеке и наконец крепко взяла за подбородок.
Непослушным языком поэт пробормотал:
– Теперь твоя очередь познакомиться поближе?
– Совсем близко… – хрипло прошептала она, толкнув его к стене, и в тот же миг горячие обветренные губы властно накрыли его рот, срывая невольный стон. Сердце гулко забухало прямо в горле, в висках, в кончиках пальцев… и, когда она оторвалась от него, Серж застонал уже протестующе.
– А ты не умеешь целоваться, – пробормотала Джорджина, облизнув вспухшие губы. – Девушек у тебя, что ли, ещё не было, ми-илорд?
Даже в темноте, наверно, было видно, как багрово он покраснел, потому что она дразняще засмеялась и по-кошачьи потянулась всем своим гибким телом, вновь жадно приникая к нему:
– Это пустяки, научу…
Узкая ладонь скользнула под его батистовую рубашку, обжигая кожу.
«Научу»…
И тут внезапным толчком в его памяти всплыло: Оноре берёт эту ладонь, сжимает нежно…
Севшим голосом Серж вдруг выпалил:
– Да, ты, наверное, поопытнее любой шлюхи будешь. Ты ж не только с этим Оноре здесь спишь? Со всеми?
Отшатнувшись, она вскинула тонкие брови, губы, только что прижимавшиеся к его губам, ошеломлённо дрогнули, и он подавил в себе желание зажмуриться – не только от страха, но и от подкатившего стыда.
В следующий миг из глаз поэта посыпались искры, а из носа хлынула горячая струя крови. Спасло его только то, что он успел-таки мертвой хваткой вцепиться в тонкую руку, сжимавшую нож… но, чёрт возьми, острое, как бритва, лезвие неуклонно приближалось к его горлу, а вторая её рука с той же неженской силой давила на его шею, перекрывая доступ воздуху.
«Всегда хотел, чтоб моя смерть была красивой», – мелькнула нелепая мысль. Последняя?

[Chesia]

третий автор, ну потрясающе о_О