[socionicfics]

Т15-20 Габен. Полностью одинок - ни семьи, ни друзей. Отправляется в путешествие на старой машине, не имея определённой цели маршрута. В процессе поездки с ним происходят события - бытовые, может быть мистические или даже криминальные. Встречает многих людей, но своё путешествие продолжает в одиночестве. В процессе поездки или в конце пути приходит к какому-то пониманию собственной или окружающей жизни. Наличие ангста, юмора или межтимных отношений на выбор автора. Оформление в форме путевого дневника приветствуется, но обязательным не является.

@темы: Габен, выполненные заявки, Т-15

Comments

[Гость]

Рационал, интроверт. Пожалуй, сенсорик. Ну, это как мне показалось.

Достоевский. Но персонаж не раскрыт, следовательно, значения это не имеет
Narwen-Caliniel, Гость,
Лера - Гамлет. У Гюго, действительно, иной способ выражения эмоций.
Автор

[Гость]

автор, вы ещё здесь?

очень хочется проду)

габ, не з.

[Гость]

Да, автор здесь. Он всё сдал, переболел и пишет.
Ещё глава есть, но я хочу дописать уже до конца и выложить целиком.

Выложи главу хотя б, для затравки :З

[Гость]

эх, видимо, проды не будет(((
а жаль.

[Гость]

Автор страдает над шестой главой*вздох*

[Гость]

Вывесьте хоть сколько есть.
А сколько планируется всего глав?

[Гость]

Хорошо, как только отбетят - ещё две главы будут.

[Гость]

всего планируется 12*вздох* но автор - тормоз

[Гость]

Хорошо, как только отбетят - ещё две главы будут.

уии! :3

ps: и автор никакой не тормоз, а самый настоящий молодец)

читатель-габ

[Гость]

Хорошо, как только отбетят - ещё две главы будут.

Отлично, будем ждать.

[enfpie]

интересно, когда будет продолжение?

[Гость]

Глава 4.
За окном проносились деревянные и кирпичные дома пригорода, окруженные заборами разной степени вычурности и потрёпанности. Местные псы реагировали на фургон с редкостным пофигизмом: лаем зашлись только две или три бездомные шавки, очевидно надеясь, что кто-нибудь оценит их старания и подкинет что-нибудь вкусное. Но прохожих в самом разгаре необычайно душного майского дня, на их несчастье, не было совсем.
А Мастеру было не до них. Встреча с Володей и Юлей что-то в нём изменила. Проснулись сожаления о несбывшемся. Когда-то он тоже мечтал о семье – родители жили душа в душу всю совместную жизнь. Даже ссоры их не длились долго: отец всегда защищал и оберегал мать, несмотря на постоянную загруженность работой, а та всегда поддерживала и понимала его во всём.
Хотел бы Михаил чтобы его семья была такой же… Но оказался недостоин. Не смог понять, что ей надо, не смог стать единственным… Просто смелости не хватило – чего уж себя-то обманывать. Да и привык уже к одиночеству.
В этом нет ничего такого уж страшного – даже преимущества есть: ты никому ничего не должен, некому высказывать тебе претензии за бесконечную лень, никто не наводит беспорядок в твоей личной квартире и жизни… Ты можешь никому не говорить, куда ты пошёл и не тратить деньги на подарки, можешь забыть о какой-то знаменательной дате и тебе ничего за это не будет, потому что такова твоя жизнь. А чувства… Они второстепенны, в конечном счёте. Одному лучше. И проще.

Это был город на берегу моря. Здесь он родился и вырос. Сюда и привела судьба снова. А может, не судьба – потаённое желание, которое прятал даже от себя?
А ведь уехал после школы в другой город: поступать в технологический университет, потому что там перспектив было больше. Потому что, выучившись, мог предложить ей не только самого себя, но и какую-то опору в жизни. Только было уже поздно. Если бы только он успел…
Мужчина оставил фургон на стоянке недалеко от набережной и пошёл к высокому каменному парапету. Волны, так же, как и 18 лет назад, с тихим шелестом накатывали на неширокую полоску песчаного пляжа внизу.
Мастер усмехнулся. Хотел бы он увидеть её сейчас. Стоял и вспоминал её тоненькую, хрупкую фигурку в своём пиджаке, белые шары бантов над головой и поднимающееся из-за моря солнце… То утро, когда он упустил свой последний шанс что-то изменить.

Она стояла, вглядываясь в брызги разбивающихся о камни набережной волн, и думала о чём-то, а Миша, всего в каких-то двух шагах за её спиной всё никак не мог решиться и подойти… Сказать… Парню тогда казалось, что словами он только всё испортит. Хотелось обнять, защитить её, такую беззащитную, от всех напастей. Но страх был сильнее: глупый, иррациональный – что он сломает это хрупкое совершенство одним своим прикосновением, и что его оттолкнут. Да что он, вообще, из себя представляет? Кому он, такой вот, может понравиться? Не слишком спортивная фигура – результат предпочтения малоподвижных видов деятельности, отстранённость от суеты кипящей ключом классной жизни, неторопливость – всё это не добавляло популярности. Да и не стремился он к тому, чтобы быть приманкой для девчонок – и без него в классе хватало красавчиков, снисходительно купающихся в лучах их обожания.
А её Мастер заприметил давно – ещё с начальных классов. Часто ловил себя на том, что наблюдает за мечтательно-отстранённо разглядывающей что-то неведомое в окне или обсуждающей с подружками очередную ерунду девочкой. Мишу забавляли её рассеянность и неуклюжесть, косички с бантами и рисунки в тетрадке, восхищала способность писать прочувственные стихи(он нашёл как-то забытую ею в парте тетрадку и, увидев, что Лину расстроила потеря, подкинул её обратно )…
Но жизнь текла своим чередом, и взрослеющий Миша не придавал такой своей блажи особого значения. В конце концов, Алька и Милена были ничем не хуже Лины. Просто… другие.
Только в девятом классе, когда она внезапно заболела и исчезла из школы аж на два месяца, до парня, наконец, дошло, что с ним, собственно стряслось. И взгляды в сторону Лины стали принимать несколько иной характер: оценивающий, непонимающий. Сколько было попыток разобраться в себе, понять что это вообще для него значит. Да и шансы свои он оценивал здраво: на девушку засматривалась половина парней класса. Двое даже подрались за возможность её проводить. Так что сидел Миша тихо и ничем своей заинтересованности не проявлял: это казалось чем-то нереальным. Что она – может обратить на него внимание. Тем временем Лина, к одиннадцатому классу похорошевшая ещё больше, как-то раз попросила его помочь разобраться с заданием, потом спросила о чём-то... Так и сдружились постепенно. Её можно было обидеть неосторожным словом, она любила подкалывать его и, порой, скандалила с завучем о том, чтобы оставить жить в классе брошенного котёнка… Он тогда просто ушёл: терпеть не мог никогда крики, а потом она презрительно дулась на него полгода, пока он, выворачиваясь на изнанку, не выдал через силу, «Прости»…
И вот – выпускной. Одиннадцатый класс позади. Больше поводов видеться у них просто не будет: надо что-то сделать сейчас, пока она ещё здесь, рядом. Сказать, что она нравится. Просто сказать. Может, она испытывает к нему какую-то симпатию хотя бы… Но как же сложно это… Никогда бы не подумал раньше.
Никто не помешает: одноклассники, протащившие контрабандой две бутылки вина, увлечённо делят его поодаль. Отчего же язык не поворачивается? И она совсем не обращает на него внимания, ведь правда? Кто он такой, чтобы отрывать её от чего-то действительно важного. Вот сейчас он скажет. Только ещё немного полюбуется на её силуэт в лучах восходящего солнца…
- У тебя есть бутылка? – внезапно спрашивает Лина.
- М-м? – на лице девушки сверкают морские брызги, когда она полуоборачивается к растерянному Мише. Тот покорно идёт к остальным, кляня себя за то, что так и не решился.
«Может, вот сейчас?» - думает он, помогая вталкивать в бутылку торопливо вырванные из какой-то тетрадки листы, отбирая и запечатывая бутылку намертво наполовину размокшей пробкой.
- Держи. – она сосредоточенно кивает, размахивается и кидает сосуд в радостно порыкивающее море.
- Ты был хорошим другом, спасибо. – девушка улыбается и идёт к их одноклассникам, а Миша окончательно понимает, что опоздал, когда староста-Милена перехватывает девушку на полпути и ведёт куда-то. По всей видимости, к себе домой. Лина снимает с себя пиджак и оборачивается к парню – видимо, отдать, но подруга быстро укутывает её обратно. До Мастера доносится только решительное «потом отдашь!» и девушки уходят…

Тогда он в последний раз её и видел… Прошла всего неделя – и он уехал поступать, всё ещё надеясь, что всё изменится, когда он выучится, вернётся. И вернулся, появившись через пять лет на встрече одноклассников. И узнал, что Лина вышла замуж за драчуна-второгодника Женьку, едва закончившего девятый класс парой лет раньше них. Миша тогда только глаза опустил – опоздал, так и не понимая, что же её, всё-таки, на самом деле было нужно…
А пиджак ему, в итоге, так и не вернули…

[Гость]

Глава 4. Продолжение.
Не раз он жалел потом, что так и не признался, но постепенно это чувство ушло на задний план, почти стёрлось и вот сейчас – вернулось. Как сложилось бы, если бы он тогда всё-таки признался? Появился бы в её жизни этот Женька?
«Пожалуй, сюда приезжать как-раз-таки и не стоило» - подумал мужчина, всё ещё глядя на лениво перекатывающиеся волны внизу. Приближался прилив и полоска песка между водой и камнями набережной всё уменьшалась. С нею уменьшалось и желание путешествовать. В конце концов, любому отпуску должен когда-то придти конец, так почему бы не сейчас?

Михаил постоял ещё немного и собрался уже уходить, когда услышал откуда-то слева полузнакомый удивлённый женский голос:
- Миша? – в нескольких метрах от него стояла немного полноватая молодая женщина и неуверенно в него вглядывалась. – Мишка, это правда ты?
Мастер кивнул.
«Бойтесь своих желаний», - усмехнулся он про себя, а женщина, тем временем, направляясь к нему, умудрилась споткнуться на ровном месте. Михаилу удалось даже романтично её подхватить.
- Не ушиблась? – спросил он, убеждаясь, что Лина уже достаточно твёрдо стоит на ногах.
Она и раньше частенько натыкалась на всё, что стояло и лежало на пути, да и вообще ловкостью особой не отличалась. Но это только заставляло его улыбаться: мягко, тепло, одними глазами.
«Многие вещи со временем остаются неизманными» - подумал Мастер.
- Нет, спасибо. – женщина с улыбкой покачала головой. – Давно же мы не виделись… Чем занимаешься теперь, расскажи? – она облокотилась на парапет и внимательно на него посмотрела. Казалось, она думает сейчас о чём-то другом, совсем не о Мастере, стоящем напротив и внимательно, ненавязчиво её разглядывал.
- Работаю. – пожал плечами мужчина. – Сейчас – в отпуске. Решил вот развеяться… - не любил он распространяться о свое жизни.
- Жаль, а я совсем не работаю. Мне муж запрещает. – она улыбнулась мечтательно. - Да, кстати, мы ведь с ним после выпускного, как раз познакомились! – Лина огляделась. – Мы вот здесь, как раз и стояли тогда, ты помнишь?
Ещё бы он не помнил… Сколько раз ему снился этот парапет, неповторимый и свежий запах моря, его пиджак на её плечах и её мечтательный взгляд куда-то вдаль.
- Я ещё замёрзла, а ты дал мне свой пиджак. – Лина смутилась. – Он у меня до сих пор где-то лежит. Прости, что не вернула. Мы с Миленкой тогда по дороге домой двух амбалов встретили. И Женя нас спас. Он их просто расшвырял. А мы стояли в шоке и не знали, что сказать. Так Женька нас потом поволок в травму, а когда его там попытались задержать, чтобы зашить бровь – заявил, что шрамы украшают мужчину.
Михаил слушал и улыбался: возраст совсем её не изменил. Лина осталось собой.
- Действительно, украшают. – кивнул Мастер, в который уже раз сожалея, что не признался тогда, не пошёл проводить… Кто знает, возможно, всё было бы сейчас совсем иначе. Жаль, что он не понял этого раньше, побоялся показаться навязчивым. В глазах мужчины промелькнула грусть, но Лина этого не заметила – она стояла и всматривалась в горизонт. Совсем. Как тогда. Он подошёл и облокотился на парапет рядом с женщиной.
- А ты всё такой же невозмутимый: ничем тебя не проймёшь, - Лина внезапно «ожила» - Скажи, ты правда не заметил, что я в одиннадцатом классе в тебя влюбилась? Я тогда ещё вела себя так по-идиотски: болтала о всяких глупостях, пыталась как-то твоё внимание привлечь, но это было бесполезно.
- Правда? – сожаления о несбывшемся нахлынули с новой силой. Что ему стоило признаться тогда? – Нет, я не заметил.
- Правда. – девушка как-то обиженно на него посмотрела. – Весь класс об этом знал, а ты не заметил? И не заметил, как я плакала, когда ты стоял за спиной и думал о чём-то своём? И до меня тебе даже дела не было.
- Нет. – он улыбнулся, стараясь скрыть горечь в голосе. Открытия шокировали. – Я вообше не слишком наблюдателен, прости.
- Я не знала. – задумчиво проговорила она. – Но это и к лучшему: к концу года я поняла, что меня не то что бы интересуешь именно ты. Сначала ты был таким загадочным, необычным… А потом я поняла, что с тобой слишком скучно: всегда надо искать тему для разговора, пытаться понять отсутствующие эмоции. Мне казалось, что если мы начнём встречаться – что-то изменится. Я последние пару месяцев только для того, чтобы это проверить, рядом с тобой крутилась. Но на выпускном поняла, что ты такой, какой есть снаружи и совершенно непрошибаемый. Я тогда ещё выбросила в море тетрадку со стихами, которые тебе посвящала… Глупо, правда?
Михаил вспомнил бутылку и неловкие, отчаянные, порывистые движения её рук, ожесточённо впихивающие в бутылку очередной листок. Каким же дураком он был…
- Вот как… - проговорил Мастер, глядя на волны. Слова Лины резали больнее любого ножа. «Бесчувственный… Наверное, она даже права»– По-моему, это романтично, писать стихи. В меня никогда не получалось. – выдавил он из себя, заметив, что женщина рядом выжидательно молчит.
Михаилу хотелось оказаться как можно дальше отсюда. От жестокого, чуждого существа, в котором он когда-то видел ангела. «Сам виноват, что так плохо разбираюсь в людях». А ещё была обида на предательство самого светлого за всю его жизнь чувства. Разочаровываться в людях – это тоже больно. Он знал об этом. Но никогда не думал, что разочаруется в той, кого любил, несмотря на время и расстояние. Которую готов был впустить свой старательно выстроенный мирок. Выстроенный для себя и той единственной…
Мастер выдохнул и демонстративно посмотрел на часы:
- Рад был увидеть тебя, прости, мне пора. До встречи. – улыбка одними губами и мужчина скрылся в переулке, ведущем к стоянке.
Он даже не заметил удивлённого, непонимающего взгляда Лины, ему вслед.
«Болван ленивый и бесчувственный! И что я в нём нашла тогда?» - фыркнула она и снова покосилась на сумочку.
Сотовый не звонил. Видимо, Женька опять загулял. Но когда вернётся домой – он обязательно ей позвонит, если её не будет дома. Она нужна ему, он её ревнует к каждому столбу и это заставляет её верить в любовь. Мишке она, в этом плане до фонаря: как только она начинала с кем-то флиртовать – он отворачивался и уходил. В любом случае, она сделала правильный выбор.

[Гость]

Глава 5
Мастеру хотелось напиться. Душа ныла. Это неприятное чувство выматывало и раздражало, просто потому, что само его существование вводило Михаила в некоторый ступор. Да, он всегда пытался строить из себя спокойного, уравновешенного человека, не выражающего своих эмоций. Он и в самом деле редко злился. В конце концов, всё на свете имеет своё обоснование: надо только увидеть его, понять. Неужели он и правда переборщил? Стоило ли быть внимательнее?
А потом пришло понимание: она ведь с ним играла. Это и ранило сильнее всего.
«А ведь и правда всем кажется, что я – монолит…» - с какой-то горечью подумал мужчина. В обед сотрудники частенько шептались за его спиной. Не раз и не два ловил он такие пересуды и мнения о себе. Случайно. И даже гордился этим. Только вот сейчас было просто горько из-за того, что он, такой, никому в итоге оказался не нужен. Эта мысль пришла внезапно и ошарашила до крайности. Ему действительно важно быть нужным. Но человека, которому он может быть нужным, в этом мире просто нет. Значит, не стоит и думать об этом. В сущности, не так уж и плохо ему было одному все эти годы.
Впрочем, напиться хотелось всё равно. Чтобы забыть, оставить позади то, что не могло бы никогда случиться. Эта поездка многое в нём изменила, если подумать…
Клуб попался на глаза случайно. Мастер просто проходил мимо и подумал: почему нет? Не худшее место, чтобы напиться: дым, человеческое общество и громкая музыка избавляют от каких-либо мыслей практически мгновенно.

Она была яркой, вычурной и надменной. Она привлекала внимание всех, кто находился в просторном сумрачном помещении, разбиваемом разноцветными вспышками светомузыки. Стройное, гибкое тело соблазнительно изгибалось, маня и завлекая. Она даже пела что-то со сцены, вытребовав у диджея микрофон и минусовку какой-то песни. Грубоватый для женщины голос только добавил в атмосферу вечера, наполненного оглушительной музыкой, сигаретным дымом и сумасшедшим количеством алкоголя какую-то новую, одуряюще томную нотку.
И, когда это создание намеревалось уже уходить, с кем-то недовольно поговорив по телефону, неведомая сила сдёрнула Михаила с высокого табурета у барной стойки и заставила подойти к девушке с предложением потанцевать, если она никуда не торопится.
«Хоть раз-то в жизни можешь не быть тряпкой, о которую вытерли ноги из-за твое же нерешительности!» Тем более, отвлечься, определённо, стоило.
Лицо незнакомки отчего-то просто просияло и Мастера с энтузиазмом потащили к танцполу. Причём, так оперативно, что он даже осмыслить это толком не успел. Впрочем, по пьяни с осмыслением всегда было туговато, потому и не надирался он обычно в подобных местах, предпочитая относительно тихие бары и пабы.
Взгляда девушки куда-то в район выхода Михаил благополучно не заметил. Его пьянила атмосфера какой-то мистической свободы от надежд юности. Алкоголь туманил сознание, и не хотелось толком ничего. Разве что девушка была весьма притягательной. Настолько, что её хотелось обнять, что Мастер и сделал – благо диджей включил медленную музыку… Можно было даже поцеловать: она ведь не против…
Кулак врезался в скулу неожиданно и на редкость несвоевременно. Михаила отшвырнуло аж до стены, а человек, имевший наглость ему врезать, на достигнутом останавливаться не собирался, с размаху засаживая в бок носком тяжёлого ботинка и громко матерясь на «охуевшего кобеля».
Вот на этом месте Мастер уже конкретно озверел: мало было первой и единственной любви, которая об него ноги вытерла, так теперь ещё и этот кадр пытается избить за то, что попытался обнять девушку. Алкоголь в крови взыграл, и Михаил резко дёрнул мужчину, размахнувшегося для очередного удара, за опорную ногу.
Нет, злить его определённо не стоило. Обзор застлала алая пелена. Мужчина плавно поднялся на ноги и пошёл на успевшего вскочить противника, взяв наперевес с ближайшего столика полупустую бутылку. Народ разбежался уже давно, кто-то истерично орал в мобильник, охранник пытался успокоить инициатора драки, но было уже поздно. Для Михаила уже не имело значения, кто и как будет пытаться ему мешать: имелась цель и путь её уничтожения. Остановить его сейчас не мог никто и ничто. Короткий замах и удар по вовремя подставленной руке.
Бутылка разлетелась вдребезги. Несколько осколков задели и Мастера, но основная часть досталась его противнику. Тот совсем озверел от вида собственной крови и мужчины сцепились уже вплотную. Но ничего больше сделать толком не успели. У милиции были свои способы разрешения конфликтов подобного рода.

В обезьяннике было тихо. Других идиотов сегодня не нашлось, так что растолкали драчунов друг напротив друга, чтобы не возобновили разборки.
- Домахались. – запал давно прошёл, алкоголь слегка повыветрился: остались только апатия, больная голова и проблемы на горизонте. – Ну и какого… - внятных слов у Мастера больше не нашлось. - Ты полез? Что, по-человечески сказать нельзя было? Или я бы не понял?
Товарищ по несчастью моментально вскинулся, сверля Михаила ненавидящим взглядом:
- А я должен просто стоять и смотреть, как какая-то мразь лапает МОЕГО БРАТА?!!! – прорычал он, явно порываясь ещё разик душевно врезать, но расстояние и решётки не давали такой возможности, так что мужчина только тряхнулпреграду и снова уселся в дальнем углу своего «номера».
- Брата?.. – Михаил ненадолго застыл, переваривая информацию. – Он у тебя трансвестит, что ли?
Мужчина поморщился, как от зубной боли:
- Хуже. Гей он. А в бабу переоделся, потому что с друзьями поспорил. У них там какая-то сука заявила, что ему слабо склеить натурала. Ну он и полез доказывать…
- Лучше бы ему врезал… - Мастер потёр челюсть. Радовало то, что её все-таки не вывихнули, хотя лицо явно отекло. – Я-то – действительно натурал.
- Так какого хера полез его лапать? Кому доказываешь-то вообще?! Мало того, что пидар, так ещё и педофил! Ты вообще в курсе, что ему восемнадцать только через неделю будет?! – мужчина уже снова орал, пытаясь выдернуть решётку из пазов. – Думаешь. Поверю, что бы бабу от мужика на ощупь не отличаешь?!
- Успокойся уже: никого я уже не лапаю. – от крика голова разболелась ещё сильнее, даже подташнивать начало. – И лапать не собираюсь больше. Сомневаюсь, что ты глупостей по пьяной лавочке не творил. И решётку всё равно не выдерешь: она ещё и не на такое рассчитана, я думаю.
- Философ хренов… - сплюнул тот и снова плюхнулся на нары. – Надеюсь, этот мелкий хер додумается послать кого-нибудь меня забрать… - мужчина потёр лоб здоровой рукой.
Вторую, о которую Мастер разбил бутылку, уже успели перебинтовать – благо повреждения оказались не слишком серьёзными – скорее, синяк, чем порезы.
- Как зовут-то тебя? – уже куда более миролюбиво поинтересовался мужчина. - Жертва обстоятельств…
- Михаил. – скрывать своё имя Мастер и не собирался. – А тебя как величать?
- Интеллигент, бля… Евгением меня величать. – фыркнул мужчина и потёр скулу. – А удар у тебя хорошо поставлен. Где учился? – в голосе его, помимо воли, пробилось уважение.
- В армии. – пожал плечами Миша. – Про дедовщину слышал?
- Ясно. – развивать эту тему не хотелось ни одному из них. – А я ведь сегодня с женой в театр собирался… - с сожалением вздохнул он.
Собственно говоря, облик этого дуболома с театром не вязался категорически. Особенно, сейчас: с разбитой губой, рассечённой бровью и рукой на перевязи. Мастер даже хмыкнул тихо, а Евгений всё продолжал разглагольствовать:
- И тут мачеха звонит: дескать придурок этот в её шмотье попёрся в клуб. Ну а кому, кроме меня его вытаскивать? Хоть и сводный, хоть и гей – но брат… А ей это ещё и нравится: дескать, сын должен расти со свободными представлениями о жизни и его ориентация – это его выбор. Ага, в семнадцать-то лет! Чего этот сопляк выбрать-то может? У меня сын всего на два года младше, так тот мужиком растёт, а не хрен знает кем!
В коридоре, ведущем к их камерам, часто застучали каблучки и Евгений, наконец, замолчал, прислушиваясь. По мере приближения, к этим звукам добавился ещё и печально знакомый мастеру голос.
- Что вы, он всего лишь слегка вспылил! – Лина явно кокетничала с тем, кто вёл её к камерам. – Нет-нет, он отлично себя контролирует и непременно воздержится от подобных действий.
Михаил вздохнул и отвернулся к стенке, изображая дремоту, чтобы женщина, не дай Бог, его не узнала. Уж к этому он, определённо, готов не был.
- Линочка, солнце…
- А с тобой я не разговариваю. - сообщила она мужу.
Мастер почти почувствовал, как сжимаются кулаки снова закипающего Евгения и был несказанно ему благодарен за сдержанность. Когда хлопнула дверь и шаги благополучно стихли, мужчина сел, облокотился спиной на стену. Сколько ещё ему тут торчать? Уж до завтра-то точно. Его ведь никто отсюда не заберёт… а как было бы здорово идти сейчас домой вместе с женой, помириться с ней по пути, залезть в ванную под вопли о том, чтобы не топился там слишком долго, а потом пить на кухне чай, слушая её рассказы о том, как прошёл день. И забыть, как неприятный сон, всё, что произошло сегодня в клубе. Хотя, будь у него семья, ничего подобного и не произошло бы никогда.
Откуда-то из подсознания всплыла картинка: извивающийся на сцене парень в женской одежде… То, как Михаил обнимал этого парня…
Как ни странно, отвращения при этом воспоминании не прибавилось. В сущности, парень перед ним или девушка, Мастеру, на тот момент, было глубоко безразлично: сильный запах мужского одеколона вместо лёгкого флёра женских духов, гибкая фигура, прижимающаяся к нему бёдрами…
Михаил потряс головой: нет, это просто не могло притягивать… Но тем не менее… Голова закружилась, ощутимо повело в сторону, в висках застучала кровь. Михаил прислонился к прохладной стене и постарался не шевелиться.
«Это всё алкоголь» - сказал он себе. – «Чрезмерное количество выпивки, помутившееся сознание и ничего больше»
- Мишка? – услышал он ошарашенный голос. – Это правда, что ли, ты?!

[Гость]

уиииииии!
ОГРОМНОЕ спасибо за проду

все ужасы суперэго раскрыты на пять!

с нетерпением жду продолжения банкета (который, я очень надеюсь, будет с мальчиком, у которого хватает смелости переодеваться в девушек и клеить натуралов )

[Гость]

*автор, который тормоз и сволочь спихивает свою тормознутость на бету, которая разрешила*
Благодарю. Скоро будет ещё глава. И спойлерить не буду, да...

[gabenko]

Разве там были ИО суперэго?? Мне показалось, что Лина ИЭЭ, а её муж СЛЭ. Разве нет?
Сам рассказ очень нравитсЯ, габенская натура раскрыта сполна..да и дуальные отношени этой дриады тоже. С нетерпением жду продолжения!

[Гость]

Лина - таки-Есь, по задумке автора. *вздох*

[Гость]

gabenko,

- А ты всё такой же невозмутимый: ничем тебя не проймёшь, - Лина внезапно «ожила»

дуал болевого ЧЭшника разочарован тем, что Габена не удалось развести на реакцию?
ибо любой психически здоровый Гексли попой чует, что первое, что сделает "разведённый" на эмоции/реакцию Габен (причём вот такими вот провокациями разведённый) - это угробит всё живое в радиусе километра.
"разводилово" на эмоции - фишечка альфы и беты. не надо путать понятия.

Но это и к лучшему: к концу года я поняла, что меня не то что бы интересуешь именно ты. Сначала ты был таким загадочным, необычным… А потом я поняла, что с тобой слишком скучно: всегда надо искать тему для разговора, пытаться понять отсутствующие эмоции. Мне казалось, что если мы начнём встречаться – что-то изменится. Я последние пару месяцев только для того, чтобы это проверить, рядом с тобой крутилась. Но на выпускном поняла, что ты такой, какой есть снаружи и совершенно непрошибаемый. Я тогда ещё выбросила в море тетрадку со стихами, которые тебе посвящала… Глупо, правда?

нет уж, простите, но гекслями тут даже не пахло.

это Есенин, притом махровее некуда.
ни один другой ТИМ не будет с таким остервенением убиваться по Габену, при этом рыдая в уголочке и не делая никаких реальных шагов навстречу, кроме Выразительных Томных Взглядов (о которых Габен даже не подозревает, ибо недогадливые мы зело).