[socionicfics]

Т14-1 dark!Альфа: Робеспьер - владелец пары мебельных фабрик с одной стороны и крупный оружейный барон с другой. Роб злодей по типу Мориарти - умен, хладнокровен, расчетлив и не гнушается ничем для достижения цели. На фабриках помимо столов и стульев, можно заказать шикарные гробы. Гюго - молодой предводитель банды анархистов и пироман, в свое время взятый Робеспьером под крыло. Дюма - помощник мэра, миловидный молодой человек, охотно делящийся многочисленными рецептами готовки и так же охотно плетущий интриги и манипулирующий людьми. Дон - наемник-энтузиаст, работающий не столько ради награды, сколько ради удовольствия от процесса. Берется за любую работу и совершенно безбашенный. Альфа готовит покушение на мэра. Пейринги и остальные ТИМы по желанию. Хочется увидеть Альфу не как толпу няшных идиотов.

@темы: Гюго, Дюма, Дон Кихот, Робеспьер, выполненные заявки, Т-14

Comments

[Гость]

Это отрывок на тему. можно считать предисловием.. нашел недавно на компе. писал еще осенью, потом что-то оторвало меня.. может как нибудь соберусь с духом и допишу. Не знаю насколько удачно вышло, может и фигня, но быть может кому то придется по душе. Жалко держать в столе как-то)

2148 слов

-1-

-Последний номер N-бургского вестника! Что несет нам визит Датского принца? Что следует одеть благопристойным дамам, что бы удивить его светлость? Все это читайте в сегодняшнем N-бургском вестнике!- Чумазый мальчишка с кипой свежей прессы горланил посреди улицы и размахивал номером перед проходящими людьми.

–Всего 10 центов, сэр – парнишка замер перед долговязым господином, что выхватил у него номер из рук. Он выглядел потрепанными и не слишком платежеспособным, да и лицо у него было, мягко говоря, не располагающим к чему-либо хорошему. Но и малец был на улице не первый день, так что отдавать номер просто так не собирался.

Мужчина бегло просмотрел первую страницу и скривился в ухмылке, от чего у мальчишки неприятно засосало под ложечкой, но он упорно повторил, – Всего 10 центов, сэр. - И потянул номер на себя.

-На, держи, щенок, - тот бросил пару монет босяку, и парень тут же разжал руки, что бы их поймать.

-Спасибо, сэр!

Но долговязый не ответил. Он уже завернул за угол, спускаясь по тенистой, усыпанной осенними листьями аллее, вниз, к мебельной фабрике. Длинные ноги несли его быстро, хотя, казалось, он никуда не торопился. Осенний ветер дул в грудь, но он упорно не кутался в плащ, подставляя голое горло холодным потокам, и даже напевал себе под нос какой-то мотив чуть осипшим голосом.

Фабрика раскинулась на окраине N-бурга. Хорошие добротные строения, освещенные последними теплыми лучами уходящего сезона, встретили мужчину приветливым блеском витражных окон небольшой часовенки, выстроенной прямо в центре фабричного двора.
Мало кто в эту индустриальную эпоху заботился о душе рабочих хоть сколько-нибудь, но здешний владелец не был одним из многих.

-Это так мило с твоей стороны, Робеспьер,- чуть слышно произнес долговязый и тихо засмеялся, словно эта фраза была остроумной шуткой.

Изнутри фабрику заливал солнечный свет, ниспадавший из окон, прорезанных в высоком покатом потолке. Свет играл в поднявшемся облаке мелкой пыли и опилок вылетавших из швов пилорамы внизу. Незваный гость поднялся на импровизированный второй этаж, хотя на деле разделение на этажи было условным – просто по периметру помещения, где-то в середине по высоте, проходил высокий помост, с которого открывался отличный вид на работу внизу. Здесь было довольно шумно, но все же не так пыльно как на первом "этаже".

Мужчина перегнулся через штампованные перила, перенося вес на руки. В голове промелькнула живая картина того, как эти перила поддаются под его весом и обрушиваются вместе с ним вниз, на пилораму. Тело глухо ударяется о жестяной корпус и нелепо распластывается. Люди на мгновение замирают, и лишь бездушный механизм продолжает работать, все с тем же грохотом, которого мертвое тело уже не слышит.

-… посторонним. – Донеслось откуда-то издалека, вырывая гостя из идиллической картины собственной смерти.
-Эй, вы меня слышите?! Здесь нельзя находиться посторонним! Как вы сюда попали?- невысокий служащий в аккуратном сюртуке был явно чем-то недоволен.

«В нем его, наверное, и похоронят».- Гость лишь осклабился в ухмылке и добавил уже вслух:
-У меня встреча с господином Робеспьером. Он очень просил меня зайти.

-Если так, то вам в другой корпус. – Служащий все еще был недоволен. Видимо выбрался из своей уютной тихой конторки и мечтал скорее в нее вернуться.

-Так пойди и доложи, что я пришел. – Гость вернулся к созерцанию пилорамы. В нее как раз загрузили свежие доски и та с громким скрежетом располовинила сухую древесину. А запихни в нее этот упитанный бурдюк в дешевом замшевом костюме – и наверняка звук был бы другим. Его половинки сложили бы в аккуратный маленький гробик и отпели в той миленькой часовне… Она там очень кстати.

-Скажи ему, что пришел Дон. – Это место словно гипнотизировало, рисуя картины прекрасных и нелепых смертей. Гость уткнулся лбом в сложенные на перилах руки и его соломенные, чуть длинноватые волосы закрыли лицо, спрятав его взгляд от таких соблазнительных случайностей, которые он мог видеть в окружающем его мире.

Мало кто подозревал это в нем, но любимым развлечением господина Дона было - представлять окружающих его людей мертвыми. А здесь это было особенно просто. Он вперился взглядом в спину маленького человека, спускавшегося по лестнице, и казалось тот вот-вот взаправду поскользнётся и рухнет вниз, с хрустом ломая конечность за конечностью о железные ступени, пока в финале не приземлится на шею. Но сейчас было не то время, что бы воплощать фантазии в реальность. Хотя признаться хотелось плюнуть и…

Но нет, не сейчас…

[Гость]

-2-

-Он заблудился?..- аккуратный, ухоженный молодой человек пригубил чашку чая и, поморщившись, поставил ее на стол. Было не совсем ясно, что больше раздражало его – недостаточно хорошо приготовленный чай, или вошедший Дон. «И он должен убить мэра? Господин Робеспьер явно сошел с ума».

Дон пригнул голову, проходя через невысокий дверной проем и совмещая это движение с небрежным поклоном. Дверь за ним закрылась, оставляя его и еще двух человек в тишине и полутьме.
Это было небольшое кулуарное помещение с круглым столом, сервированным словно бы для пятичасового чая в кругу друзей. Стены были обиты тяжелым дорогим бархатом, мебель и убранства были изысканными и добротными. Если бы Дон не пришел сюда на своих двоих – ни за что не подумал бы, что они в здании фабрики. После грохота пилорамы тишина здесь почти оглушала.

-Что за масонская сходка, что за печальные лица? - Дон хмыкнул, отряхнув плащ от налипших опилок и, шумно отодвинув единственный свободный стул, сел, не дожидаясь особых предложений. - Я так понимаю эта симпотяжка и есть наш пропуск в мэрию?
В помещении повисла неловкая пауза. Губы Дона расплылись в усмешке, а молодой человек, к которому была обращена эта фривольность, казалось, подавился воздухом.

-Я бы использовал другие слова, но суть вы уловили верно. – Мужчина средних лет, сидевший во главе стола (хоть стол и был круглым), чуть приподнял правую руку, но этого казалось было достаточно, что бы обозначить, что время шуток закончено. - Господин Дюма, хочу представить вам господина Дона. И пусть Вас не смущает его тон, примите это как должное, хотя бы на пару дней.

Молодой человек коротко кивнул, подтверждая состоявшееся знакомство, и окинул взглядом долговязую фигуру нового знакомца.

-Господин Дон,- продолжил было хозяин встречи, все тем же тоном…

-Да я понял,- тот бесцеремонно подал голос, - "это господин Дюма". Пригрел еще одну мышку, недовольную властью, как и этот твой, как его там… Гюнтер… Гейне?

-Я понимаю, что вам не интересны наши мотивы и идеи, но все же я попросил бы отнестись к ситуации ответственнее. – Робеспьер говорил спокойно и отстраненно. Нельзя было точно понять, отчитывает ли он несдержанного гостя или же просто констатирует факт. – Если Вам хочется войти в историю с таким выражением лица – ваше право. А сейчас сделайте его чуть серьёзнее. Речь идет о судьбе нашей страны.

-Ты же знаешь, мне на ее плевать. Что бы там ни было – люди в ней живут те же самые. Та же ложь снаружи, та же кровь внутри. – Дон взял пальцами кубик сахара из сахарницы, хотя на ее ручке и висели щипцы, и, бросив его в золоченую фарфоровую чашку, налил себе чая.

-Просто скажи то, что мне нужно знать. - Дон в три глотка выпил чай и со стуком поставил чашку на стол. - Надеюсь, яда там не было? Терпеть не могу чай с ядом.

Дюма, все это время наблюдавший за Доном, чуть тряхнул головой в легком раздражении. Человек, сидевший так близко к нему и о котором он знал лишь по газетным статьям, как о «незримом убийце», чем-то завораживал, хотя вроде бы ничего для этого и не делал. Он был похож на сумасшедшего. Это нельзя было назвать очарованием, скорее наоборот, но выражение его глаз сменяло эмоции в столь непонятной гамме, что казалось Дон смотрел на мир и видел что-то другое.
И Дюма даже не представлял - настолько был прав.
Дон улыбался глядя на это чаепитие со странной полуулыбкой, и видел перед собой - двух мертвецов. У одного из них была дырка меж глаз, а у второго посиневшие губы. И это было очень мило.

Меж тем, переплетя пальцы в почти молитвенном жесте и при этом неизменно бесцветным тоном, Робеспьер продолжал то, что видимо начал еще до того, как к ним присоединился Дон:
-Мы стоим на пороге сдвига в истории. Действовать нужно слаженно, и главное быстро. Приезд датского принца – это именно тот удачный момент, которого мы так ждали.
В этот момент его взгляд обратился к Дюма.
-Мы нанесем удар не просто по политике мэрии и полиции, а по всей системе сразу. Несостоятельность текущего правления очевидна, но на это закрывают глаза. Когда же эта несостоятельность станет во главе международного скандала – мир изменится.
Лишь сейчас концы губ Робеспьера чуть дрогнули, обозначая улыбку.

«Старая лисица»- Дон прищурился. Ему было любопытно, насколько сам Робеспьер верил в эту высшую цель, именем которой они собирались сделать в мэре пару некрасивых разрезов, а сам город – кинуть в пучину страха и анархии. Были ли эти слова предназначены отсутствующему сейчас рыжему революционному щену, которого Роб когда-то пригрел у себя, или этому малахольному мальчишке с шакальими глазами - Дюма?
Дон ни на мгновенье не сомневался, что тот первым вцепится в то, что останется от мэрии после их небольшого мероприятия.

И словно подтверждая догадки Дона, Дюма улыбнулся почти невинно и искренне.
-Стране нужна более сильная политика, господин Робеспьер. Я рад, что мы так хорошо поняли друг друга. Стоит отбросить консервативные взгляды и покончить с прошлым раз и навсегда. Я знаю тех, кто с радостью поддержит новые веяния. Поверьте, вместе мы сделаем эту страну сильной.
Юноша закусил губу, сдерживая почти детскую радость.
Они оба, Робеспьер и Дюма, говорили на особом языке. Красивые и вроде бы правильные слова, за которыми таятся алчность и смерть.

Дон задавался вопросом: Сколько "господину Дюма" лет? Двадцать? Двадцать два? В любом случае этот шакаленок был лет на десять-пятнадцать его младше. Весь его вид говорил о благообразии и юношеской невинности, и в такие минуты Дон в очередной раз напоминал себе, почему он так не любит людей. Ведь хрен знаешь, что у них на уме, особенно у таких вот миленьких, что говорят о лучшем мире. Даже в своем посмертии они умеют оставаться непонятными и лживыми, умирая не так, как того хотел порой Дон. Слушать подобное сейчас не было ни малейшего желания:
-Ради всего святого, Роб! Оставьте свои высшие идеи, до того момента как я выйду из этой великосветской комнаты. Я нужен тебе, что бы убить – потому я пришел. Все остальное меня мало интересует.

-А у вас есть что-то святое?- Дюма говорил на редкость мягко и от того Дону захотелось осадить мальчишку каким-нибудь едким комментарием в ответ…

-Тише,- Робеспьер в очередной раз чуть приподнял кисть, призывая к спокойствию. – Я понимаю ваше нетерпение, но все же продолжу. – Он уперся взглядом в Дона и тот, недовольно откинувшись на спинку стула, казалось, на время смирился с позицией Робеспьера.

Дон уважал его. Робеспьер был действительно умным человеком, дельцом и… сволочью. Вот уж чего за ним не заподозришь, казалось бы. Но именно из-за того, что Дон хорошо его знал – ему претило слышать о каких бы то ни было высших идеях. Эта двойственность слов и дела коробила Дона, любившего прямоту. Он опасался, что Робеспьер заиграется в революцию по-настоящему и все из-за рыжего подкидыша, одержимого своими пламенными идеями. Не то чтобы Дону было какое-то дело до всего этого, но привычный Роб импонировал ему больше идейного.

-В день, когда его высочество принц Гамлет будет на приеме в мэрии – в городе начнутся беспорядки.- Робеспьер смотрел прямо в глаза Дону.- Они начнутся ровно в тот момент, когда принц переступит порог золотого кабинета. В четыре часа по полудню, первого октября. Не раньше и не позже. И полиция ничего с этим не сделает. Я хочу, чтобы ты убил мэра до того, как принца выведут из здания. Постарайся запомнить, возьми с собой часы, делай что хочешь – но будь пунктуален, прошу, друг мой. Время это и наш союзник, и наш враг. Но это должен быть только мэр. Ни принц, ни его «свита» пострадать не должны. Нам нужен новый политик, а не война.

-Разве война не была бы лучше, мой старый, добрый Робеспьер?- Дон облокотился о стол, наклоняясь ближе к хозяину фабрики, переходя на вкрадчивый тон, правда, голос его при этом не стал тише. – Так, ты смог бы продавать оружие всей стране, а то и сразу двум. А не только вооружить один город. Это ведь все затеяно ради твоего оружейного лобби, которому мэр так мешает, не так ли? Мой честный, прекрасный Робеспьер.

Дон ухмыльнулся, укладываясь на руки перед одним из опаснейших людей этого города. Он не сомневался, что если бы что-то пошло не так – то даже его, «незримого убийцу» как окрестила его пресса, постигла бы неприятная участь заиметь аккуратное дымящееся отверстие в затылке. Все-таки вести дела с оружейным бароном не шутка. Но в тоже время это бодрило.

-Нет, друг мой. Мы думаем разными категориями. Война в мои планы не входит. Быть может позже и не в это стране. Мои фабрики слишком близко к границе.- Робеспьер отвечал сухо и спокойно, словно говорил о погоде.- И руки убери со стола. Ты царапаешь пуговицей стол.

-Ну, извини,- Дон убрал руки и вдруг посмотрел куда-то за плечо Робеспьера, за спиной которого висел гобелен со сценой охоты. Его губы сами собой растянулись в ухмылке. Трупов в комнате стало на один больше.
– Главное не говори мне как его убить, иначе я потеряю последний интерес к этому делу, и тебе придется послать вместо меня своего трепетного рыжего щенка.

-Дон.- Хозяин фабрики потер переносицу. - Не дразни _большую_ собаку.
В голосе Робеспьера пробежали угрожающие нотки и довольный собой Дон наконец отвел взгляд от гобелена.
-Как скажешь… как скажешь.

[voidy things]

таких соблазнительных случайностей, которые он мог видеть в окружающем его мире.

Мало кто подозревал это в нем, но любимым развлечением господина Дона было - представлять окружающих его людей мертвыми. А здесь это было особенно просто. Он вперился взглядом в спину маленького человека, спускавшегося по лестнице, и казалось тот вот-вот взаправду поскользнётся и рухнет вниз, с хрустом ломая конечность за конечностью о железные ступени, пока в финале не приземлится на шею. Но сейчас было не то время, что бы воплощать фантазии в реальность. Хотя признаться хотелось плюнуть и…

____ какой восхитительный Дон!

- Надеюсь, яда там не было? Терпеть не могу чай с ядом.

и видел перед собой - двух мертвецов. У одного из них была дырка меж глаз, а у второго посиневшие губы. И это было очень мило.

- в общем, цитировать до бесконечности. Очень, очень вкусная маниакальность. Очень, очень рассудительный старый лис Робеспьер. Очень, ооочень милый (тут это слово... может иметь бесконечное множество оттенков *__*) Дюма. И непоказанный рыжий революционер же! Короче, нет слов таких, да.
З.Ы.: ваш стиль чудесен, но бета бы сделала текст ровней, имхо

[Гость]

~ P.W., благодарю за такой положительный отзыв)) мне зверски приятно, что вам пришлось по душе Признаться пишу редко - потому рад безмерно, если попал в тимы)

ох да. бетой у меня ворд, увы. самому порой печально - вроде вычитал. а как запостишь - так и бросится что нибудь в глаза. Но я надеюсь недочеты не сильно помешали))

и еще раз спасибо!)

[voidy things]

потому рад безмерно, если попал в тимы)

уммм, ну, скажу тихо, что в мои кинки-фаноны вы точно попали *любит дарк!альфу*
а писать - это хорошо, это тренировка навыка так что продолжайте

[Гость]

~ P.W., Спасибо большое за поддержку)) это вдохновляет))

[Гость]

Исполнение 3
От автора: Экспромт. Беты нет. Кто захочет вычитать - вперед. Повествование в стиле Дона, прыгает с одного на другое, но все резкие переходы были по возможности сглажены.
Слов: 1116
Донка до предела собрана и в тоже время расслабленна. Это рядовое задние. Хотя и первое в этом городе. Ничего интересного на самом деле. Иными словами - ничего сложного. Для нее. В других бы обстоятельствах от такой скукотищи она бы отказалась. Но это проверка, и ей не выбирать. Она должна подобраться к Робеспьеру ближе.
Правда, она опять едва не упустила клиента, немного замечтавшись. Ах, но что же делать, что же делать, какое нудное задание. И какой же нудный Робеспьер. Все у него планы, расчеты и прочая-прочая муть. В последнее время он начинает надоедать. Но слишком умен гад, не доверяет даже своим. Ей в том числе. А вот тихого Дюма недооценивает. А еще есть этот шумный Гюго. Когда-то он ей нравился. Как друг естественно. Но потом его стало слишком много и Донка снова стала уплывать в свои мечты. Гюго трещал. Этот франт наседал со своими советами о ее внешнем виде, о том как нужно жить, о том какая же Донка бесчувственная и прочая, прочая, прочая. А Донка мечтала. Вот как недавно, едва не упустив клиента. И в голове один слаще другого возникали образы убийства Гюго. Разорвать ему горло, запихнув туда его собственную взрывчатку. Или вбить в руки железные колья и оставить так сдыхать на жаре. Хотя, звери наверное сожрут пиромана раньше. Интересно, как долго Гюго сможет прожить, пока звери будут вырывать из него куски плоти, пожирая их? Надо бы тогда обезопасить горло, что бы не умер раньше времени и не испортил эксперимент. Гюго может. Он часто портит Донке все веселье. Как будто гасит ее. Чертов Гюго! А может что-то более элегантное? Вымочить плоский, тонкий кожаный ремешок и затянуть на шее. Красивая, влажно блестящая полоска темной кожи поверх бледной. А потом наблюдать, как под палящим солнцем, эта полоска будет медленно высыхать сжимаясь как пальцы обманутой любовницы - такие нежные, такие холеные и столь беспощадно жестокие. А еще можно... Как же много возможностей, как много способов. Донка все никак не может остановиться на чем-то одном. И Гюго продолжает заливаться соловьем, даже не подозревая как мысленно ему ломают пальцы, один за другим, как заставляют глотать маленькие иголок, такие коварные иголки, как капают на кожу кислотой, как вскрывают грудину и любуются еще живым, бьющимся и исходящим горячим паром сердце. Так много возможностей. Гюго должен умереть красиво. Или скорее красивым. Его труп должен стать красивой куклой для Донки. Не надолго. Даже мертвым Донка не сможет долго терпеть общество Гюго. Боже, как же он ей надоел. Иногда она скучает по этому яркому, энергичному парню, но рядом с ним слишком быстро начинает задыхаться. В последнее время все быстрее. У нее нет такого терпения как у Робеспьера. Зато есть Дюма. Какое счастье, что есть Дюма. Милый тихий и предупредительный Дюма. Он как никто другой подмечает малейшую тень изменения в ее поведении и сглаживает, успокаивает, безмолвно умоляет подождать. Еще чуть-чуть, совсем немного. И Донка отступает. Снова опускает змеиную голову, сворачивая кольца, перестает угрожающе трясти хвостом гремучей змеи. Дюма молодец. Искусный интриган, так легко читающий людей, так легко находящий их слабости. На самом деле это даже банально, что у такого правильного и нудного Робеспьера, "дамой сердца" оказался шизанутый оторва Гюго.
Донка почти мечтательно улыбается нажима на курок своей любимой винтовке. Такой удобный приклад, такая отличная оптика. Клиент, дернулся, словно споткнувшись обо что-то, а потом заваливается на бок. Готов.
Донка любит пострелять. Это всегда успокаивало ее и направляло мысли в нужное русло, очищает голову. Это очень важно, потому что иногда нее там так много мыслей, что от их воплей, криков, шепотков хочется закричать самой.
Спускаясь по лестнице ей почти не обидно, что было скучно. От чувства хорошо выполненной работы распирает гордостью. Дюма будет рад. А знчит Донка тоже. Она может придумать сотни способов убийств, заставив помучатся полицию уже просто разгадывая, как вообще было возможно сотворить такое. Может продумать и проиграть в голове сотни хитроумных вариаций очередной охоты. Но в конечном итоге, когда доходит до дела Донке важен только результат и кратчайшая к нему дорога. Надежная дорога. И она спускается с неба. И делает свою работу. Делает хорошо. У нее не бывает осечек. Главное результат. Пусть даже скучно. Поэтому она знает, что из придуманных нею десятков вариаций убийств Гюго, она не использует ни один.
Потому что, когда придет время расправиться с Робеспьером и его шибанутым на голову анархистом, Донка молча без спец эфектов спустит курок. Да, ей бы хотелось сначала убить Гюго, а потом рассказать об этом Робеспьеру, наслаждаясь горем, отчаяньем и ненавистью в его глазах. Но Робеспьер слишком опасен. Глупо подставляться давая ему время. Давая шансы выжить. Главное достичь цель.
Возможно при других обстоятельствах было бы даже заманчиво потягаться умом и хитростью с Робом. Но это не шахматы и они не на чемпионате. Никакой игры не будет. Когда придет час, они умрут и Дюма получит свое кресло мера и власть. А пока пусть Роб плетет свои хитроумные интриги выполняя работу за них, пусть Дюма развлекается, плетя сети вокруг Робеспьера и Гюго. Дюма хороший политик и дипломат, Дюма хороший лжец и лицедей, а Донка хороший стратег и бессердечный убийца. Но все же как скучно. И мысли снова убегают.
Ах, милому Дюма так пойдут черные одежды и обескровленное лицо с посиневшими губами мертвеца. И лилия! Как она могла забыть про лилии. Много, много белых непорочных лилий ласкающих его лицо, целующих его золотистые локоны, обнимающие его ледяные пальцы. И одна, тигровая. Бестыже дерзкая, кричаще яркая, среди девственно белого моря. Яркая, сочная как только что пролитая, еще горячая кровь на белой рубашке. Совершенная и ядовитая, как змея, свернувшаяся на груди. И музыка! Обязательно музыка. Орган. Торжественно и мрачно, упоительно красиво и сочно, что бы заполняла собой все пространство, что бы катилась по стенах церкви, что бы все трепетало внутри. Для ее милого Алксандра все только самое лучшее.
Донка прижмуривается. Дрожь возбуждения стекает вдоль позвоночника в низ живота и разгорается там сладким жаром. Она уже далеко от места преступления и с трудом может вспомнить как добралась до метро, в котором так легко затеряться. Она не помнит, ничего не помнит. Перед ней пустой холл церкви, цветные тени витражей, белые лилии и прекрасно мертвый Дюма. Он похож на восковую куклу лучшего мастера кукольных дел. Для такого произведения искусства нужна подходящая упаковка. Красивая коробочка выложенная бархатом и шелком, из дорогого дерева. Для него все самое лучшее. Только самое лучшее.
Стук колес расслабляет, убаюкивает, нашептывая на ухо сладкие грезы. Она уже давно пропустила свою остановку, но это вовсе не страшно, потому что еще через две можно пересесть на другую ветку и она окажется возле дома Дюма.
Мертвый Александр восхитительно прекрасен. Но живой ей пока нравится больше. Так что пусть играет. Ей не особо понятно зачем Дюма власть вообще. Слишком хлопотно, слишком нудно, но если Александр хочет, она даст ему ее.
Однако, как иронично, что смерть к Робеспьеру привел его возлюбленный Гюго по наводке "самого верного" Робеспьеру человек - Дюма. Определенно, Донке нравится этот город.

[Гость]

автор 3, здорово, Донкоцентрик очень вхарактерный, кмк, и остальные герои неплохи - только вот нераскрыты, и повествование как-то скомканно, продолжение явно required Ну и вычитка не помешает, только так.

[zebadiah]

автор, я все поправил, но имейте в виду, что исполнения выкладываются анонимно.

[Гость]

Третье исполнение мимо цели. Донка - Бальзак. Не, я признаю ООС, но не в такой мере.

[Гость]

Это Автор 3
Гость 2013-02-14 в 19:19 , это был чистый экспромт на эмоциях от прочтения выполненный выше. А само исполнение возможно напишу позже, если не забуду.
Гость 2013-02-14 в 19:37, ха-ха, вы заявляете это Донке по тиму, которая писала так, как воспринимает. Такое состояние бывает редко, но если учесть шизанутость Дона упомянутого в заявке, то именно о таком скорее всего он/она и будет думать чаще. Дюма Донка убивать не станет. Это просто фантазии. Бальзак бы убил. Донка только думает об этом. Но Дюма комфортный, забавный,зачем себя такого лишать? И убийства по большей части просто так, а не ради какой-то великой идеия, или служение идеалу. Этому Дону просто хочется поиграть. У него сорваны тормоза. Вы себе представить не можете сколько раз Дон теоретически кого-то убивает. Не из ненависти, а просто так, потому что он мог бы это сделать.