[socionicfics]

30. Нап/Баль. Слёзы Бальзака, Наполеон не знает, как отреагировать.

@темы: Бальзак, Наполеон, выполненные заявки, ВнеКруг

Comments

[Гость]

кому интересно:

портрет Призрака

[Kage Tsukiyama]

Мне нравится портрет. И особенно надпись.

[Tirliana]

автор-номер-два, это офигенно *,..* я понимаю, что я никого этим не удивлю, ноо хд
откройтесь в умыл, а?))

[Hearing Damage]

портрет чудесен)

[Кэль]

Классный рисунок! *__* А Белого у вас, случайно, нет?

[Laura*La]

очень понравилось, огромное спасибо, автор 2, это один из редких фанфиков, который читаешь сразу весь, какого бы размера он не был. Жестокий мир с людьми, не разучившимися чувствовать и сохранившими что-то человеческое внутри.

Очень хотелось бы прочесть продолжение, узнать, чем же закончится эта история.
И я не оригинальна - откройтесь, пожалуйста, у-мылом. Мне бы хотелось, с вашего разрешения, запостить эту вещь у себя в дневнике. Таким надо делиться и распространять в массы.

[Гость]

Автор2, сильно пишете.
Хочу продолжение.

[Dieter Schein]

Автор2, присоединяюсь к восторженным отзывам, и тоже хочухочухочу продолжения. Откройтесь в умыл?

[Гость]

Большое спасибо всем за комментарии Продолжение пишется.
Кто просил - всем открылась.

Автор-2, пересматривающаяя все "Пункты назначения" для вдохновения хD

[Dr. Mowinckel]

Автор 2, откройтесь в у-мыл, пожалуйста

[[Рыжий] Призрак]

автор2. а раскройтесь в умыл, а?

[Гость]

Автор 2, я надеюсь, вы пишете продолжение?

[Reinar]

Второй автор, и мне откройтесь, а?~♥

[Jill Mirror]

второй автор, Наполеон требует продолжения и портрета Белого.
это восхитительно *___*

[Reinar]

Второй автор, отзовитесь, у меня для вас картинка есть x'D

[.разбивший Луну]

Автор-1, спасибо вам за чудесный текст )

Автор-2, во-первых, откройтесь, пожалуйста. Страна должна знать своих героев Х)
А во-вторых.. это настолько невероятно, что первый раз я долго переваривал, словно гвоздей кто добрый насыпал. Психодел такой психодел.

[Now-or-Never]

Автор 2, это что-то невероятное! Живые персонажи и объемный мир, очень здорово. Хочется читать дальше и узнать кто Вы)))Откройтесь в умыл, пожалуйста!

[Гость]

Автор-2 передаёт, что он не умер и если кто-то ещё ждёт продолжение, оно будет в ближайшие пару дней.

[Laura*La]

автор 2, я с привеликим удовольствием жду продолжения!

[Hearing Damage]

Автор-2

, ждём)

[Гость]

Не прошло и года.
Продолжение.

Спит Призрак плохо, просто отвратительно Призрак спит - ворочается под пледом, бормочет невнятное и вздыхает так, что Белый тоже не спит полночи. Белый прислушивается. Но слов не разобрать, а в подвале без окон ни черта не понятно, скоро ли рассвет - и Белый то проваливается в сон, то снова выныривает из него вместе с очередным громким вздохом из другого угла.
Утро начинается, когда Венера стучится в дверь и спрашивает, встали ли они.

Что тебе такое снилось? - спрашивает Белый.

- Что тебе такое снилось? - спрашивает Белый, уплетая поджаренный хлеб с сыром . В крышу бара стучит дождь. С утра здесь почти никого нет - они, сонный мужик со стаканом портвейна да сестра Волченьки, прибежавшая поболтать перед работой.
Призрак смотрит недоуменно. С чистыми расчёсанными волосами он весь непривычный, новый до странности. И лицо в кои-то веки открыто.
- Снилось?
- Я думал, за тобой во сне свора гналась.
- Мне никогда ничего не снится, - Призрак качает головой. И вдруг осекается. Спрашивает осторожно:
- Я говорил что-нибудь?.. Пел, может?
От мысли о поющем Призраке Белый едва не давится смехом вперемешку с хлебом. Хотя... кто его знает? Он, оказывается, тоже человек. Мало ли что ещё он может.
- Не пел. Говорил.
Пальцы Призрака вцепляются в край стола. Белый только сейчас видит, какие они уставшие и натруженные, эти пальцы. Все в мозолях, со сбитыми костяшками... Костяшки ладно - это он вчера его, Белого, ударить пытался, наивный. Но мозолей-то сколько откуда? Не на заводе же он по ночам работает? На производство умалишённых вроде не берут...
Ладно, налюбовался.
- Я не разобрал ничего, - роняет Белый милостиво. На лице у Призрака, как в пыльном зеркале, не отражается ни радости, ни облегчения, но весь он как-то расслабляется. Белому становится жаль, что он не наплевал ночью на всё и не перебрался ближе, не подслушал. Было страшно разбудить.
- Ты мне вот что лучше скажи, Нострадамус...
- Будешь так называть - ничего не скажу.
- Ладно, ладно, дорогая Ванга...
- Точно ничего не скажу.
- Чёрт с тобой, ладно! Ну вот ты мне нарассказывал всякого - а делать-то что? Если я просто буду осторожным, как шпион в женской бане - не пронесёт?
Призрак задумчиво прикусывает ноготь на пальце.
- Я никогда не менял будущее всерьёз. Не приходилось. Никто не хотел меня слушать, а если я пытался делать что-то сам, эта штука... она всё равно находила лазейку. Добивалась своего. Не мытьём, так катаньем.
Пальцы Призрака рассеянно заплетают чёрную прядь в косу. Белый не может оторвать глаз, хотя надо, вообще-то, о деле думать.
- Эй, чувак. Я не собираюсь умирать. Хоть из-за Златоглазки, хоть как.
- Я знаю, - говорит Призрак. - Я думаю. Уже почти придумал, пока спал. Знаешь, что? Хорошо бы зайти ко мне домой, в бабушкиных книгах порыться.
- Пошли, - с готовностью поднимается Белый.
Он никогда ещё не видел домов, где жили ведьмы.

- "Библиотека"?..
Призрак нашаривает в карманах ключи.
- Ага, - говорит он. - Сначала она тут просто работала. Потом поставила диван и стала на работе ночевать. А потом как-то так вышло... Ну кому здесь нужны библиотеки и книги, сам подумай.
И правда.
- Говори потише, - предупреждает Призрак, вставляя ключ в замочную скважину. - Она, наверное, спит. Она всё время днём спит, а ночью танцует. Или плачет. От фазы луны, наверное, зависит.
У Белого едва не встают дыбом волосы.
- Бабушка твоя?..
- Да нет же. Увидишь сейчас.
Твою мать, успевает подумать Белый, проходя в чёрный дверной проём под покосившейся вывеской "Библиотека". Чуть сердце не остановилось. Кто у него здесь может жить? Не мать ведь? Нет у него матери, одна бабка была. Сестры тоже вроде нет. Ну не кошка же...
Через пару шагов он задевает макушкой невидимый колокольчик, и в темноте разбрызгивается хрустальный звон. Призрак шипит - и тут же спотыкается, грохоча какими-то вещами. На лету щёлкает выключателем, - рефлекс, видимо, - и Белый щурится под тусклым светом лампочки, пытаясь понять, куда попал.
В воздухе покачиваются связки цветных перьев. Блестят нанизанные на них бусины. Искусственные цветы пылают ядовитыми красками на стенах и под ногами. Подранные фотобои с аистом на фоне заката, латунные статуэтки развратных богинь, шёлковые ленты, из которых торчат нитки... С первого взгляда Белый не понимает - то ли комната сама по себе такая тесная, то ли тут слишком много мусора.
- Тума-а-ан, - тоскливо зовёт Призрак, взвешивая в руке гроздь прозрачного воскового винограда. - Ну я же просил не тащить ничего, что выкинули другие...
В дальнем углу, под ворохом одеял и расшитого бисером тряпья, кто-то шевелится.
- А это не выкинули. Это я ночью украла, пока тебя не было.
Призрак морщится. Прикрывает лицо рукой.
Из-под вороха выползает бледное, одетое в рубище создание. У создания спутанные пепельные волосы, оно зевает, трёт глаза и улыбается.
- А это кто с тобой? - спрашивает оно голоском нежным, как флейта.
- Белый. Мы наверх пойдём, к книгам.
Создание тихо смеётся.
- Да я вижу, что белый... Весь цвет с него выжрали, бедного...
- Я альбинос, - холодно говорит Белый. - И я не бедный.
Призрак растерянно переводит взгляд то на неё, то на него, а потом спохватывается:
- Туман, ты ключей от второго этажа не видела?
Туман пожимает плечами.
- Видела. Где, не помню. Где-то под цветами...
- Здесь везде цветы. - Призрак досадливо отмахивается. - Дай хоть заколку какую, так замок расковыряю...
Туман выдёргивает из приколотого к стене букета блестящую шпильку и протягивает ему. Кивнув, Призрак поднимается по тёмной лестнице вверх. Туман снова зевает в сложенные лодочкой ладошки.
- Альбинос, да? - спрашивает она. - Ты не обижайся, я же не со зла. Я всегда, если будят, сумасшедшая немного... А глаза у тебя красные?
- На свету только, - отвечает он сухо.
Она как будто оживает вся. Перебирается поближе к нему, улыбаясь.
- Правда? Здорово же. Значит, не весь цвет выжрали, внутри ещё осталось... Ты береги, ага? Окраина, она цвет жрёт только так. Вообще, до чего дотянется, то и жрёт. А цвет - это душа. Её беречь надо.
Она смотрит на него, склонив голову набок - и Белый замечает вдруг, что у неё самой глаза синие. Васильковые. Так непривычно смотрится, как будто сто лет синих глаз не видел. Белый понимает вдруг, что не помнит цвет глаз Призрака. Хоть убей. Взгляд, - невидящий, в пустоту куда-то, - помнит. И то, как Призрак опускает веки, задумываясь - тоже. И ресницу-стрелку в уголке глаза, намного длиннее и прямее остальных. Цвет не помнит. Да, холодные, да, тёмные... тёмно-карие, тёмно-зелёные? Какие? Не в чёрно-белом кино, чай...
- Белый? - зовёт Призрак сверху. - Поднимайся, я дверь открыл.

- Слушай, ты прости за вопрос. Но что она тут делает?
Призрак косится недоуменно.
- Живёт. Спит. Это днём если. Ночью - танцует или плачет. А зачем ты спрашиваешь?
- Просто так. Не подумал бы, что у тебя девушка есть.
- Не сыпь соль на рану, - мрачно говорит Призрак. - Хоть кто-нибудь хоть раз в жизни подумал бы.

[Гость]

и ещё кусок продолжения

Призрак разговаривает с вещами.
До Белого не сразу доходит, но когда доходит, он не может удержаться от удивлённого смеха.
Даром, что с людьми через пень-колоду, и то по чётным пятницам - зато с вещами Призрак разговаривает прекрасно. С книгами вот, например. Особенно с теми, что старые, склеившиеся от собственной древности; не будь так сыро - рассыпались бы в труху. С ними Призраку особенно хорошо, он бы их век из рук не выпускал - и это видно. По глазам, по губам, по всему; Белый впервые видит, как Призраку что-то нравится. Как он чему-то улыбается.
- "Золотая ветвь". Видишь, вся в плесени, страниц не разлепить. - Призрак водит пальцем по облезлому корешку толстенного тома; таким убить можно. - Самое ценное, что здесь есть.
- А про что там?
- Я не читал. Сначала не умел, а когда научился, она уже была такая. Но ты понимаешь... - Он щёлкает пальцами, хмурится. - Имя. Само название. Золотая ветвь. Оно... не знаю, очаровывает. Я гадаю иногда, что это такое. Может, если б я знал - мне бы нечем было очаровываться.
Призрак говорит это невнятно, глядя в пол. Смущается.
- Переедем в Центр - купим тебе эту книжку, - говорит Белый, надувшись.
Призрак мотает головой, скользя чёрными косами по плечам.
- "Переедем"... Дивная самонадеянность. А я даже не уверен, что мне хочется её прочесть. Реальность всегда разочаровывает. Просто название - как обещание чего-то.
Помолчав, он добавляет:
- Наверное, бабушка читала мне её в детстве. Там было что-то, что я должен был знать.
- Ведьминское ремесло? - Белый красноречиво окидывает взглядом ломящиеся полки и стопки тяжёлых книг - то ли на латыни, то ли ещё на чем похуже.
- Она работала библиотекарем, - хмуро говорит Призрак. - И она не была ведьмой, как ты и вся Окраина думаете.
- Я думаю? Ничего я не думаю! - возмущается Белый, скрипя половицами. - А что, правда не была?
- Нет. Она просто была красивая. Даже когда умирала. И злая. И прожила сто два года. Может, потому и была злая.
Семейное сходство налицо, хочет сказать Белый - но не говорит. Нечего зря трогать чужих бабушек. Особенно тех, что мёртвые и ведьмы.
Он усаживается в скрипнувшее кресло (сиденье проседает под ним - пусть только попробует развалиться, скотина) и закидывает ногу на ногу, пока Призрак роется среди стопок, пытаясь найти непонятно что. То есть самому Призраку, может, и понятно. Но не говорит же, сволочь скрытная. А раз так, пусть сам и ищет. Вот побыл бы человеком, попросил бы друга о помощи, вот тогда бы Белый...
Пока Белый думает об этом, на Призрака обрушивается полка.
В школе учительница литературы обожала сравнивать книги с птицами. Дескать, даже крыльями-страничками так же хлопают, вещала она, подкатив глаза под напудренный лоб. Белый никогда не проверял. У него не было столько книг, чтоб ими хлопать. Так вот: врала, дурочка возвышенная. Не хлопают они, как птицы. Кирпичами бухаются.
Хотя, может, просто слишком склеились, кто их знает.
- Живой там? - спрашивает Белый, ненароком оглаживая его запястье. Призрак руку протянутую взял, но подниматься не спешит. Хороший на ощупь. Тёплый и сухой, и вены под пальцами чувствуются. И царапины поджившие.
Не призрак же, ну совсем не призрак.
Живой.
- Нет, они погребли меня заживо... - Он слабо усмехается. - Дерево дрянное. Потянул за книгу, а оно развалилось... Подожди, она где-то здесь.
Всё время, что Призрак ищет книгу, сидя на полу, Белый не выпускает его руки. Даже не собирается. Призрак то ли забыл, что можно отнять руку, то ли не захотел, то ли ему правда достаточно одной левой.
Белый улыбается.
Белого как-то резко перестают бесить и капающая с потолка вода, и запах плесени, и скрипучие половицы. Хорошее место библиотека. Хорошее же, чего спорить. Пускай и тесное, что не продохнуть.
- Нашёл, - говорит Призрак.
- Э?..
Впрочем, прежде, чем Белый успевает возмутиться тусклой обложке "Квантовой механики, издания третьего", Призрак шустро раскрывает её и лезет под корешок. На дощатый пол падает пакетик.
С неизвестной сушёной травой.
- Так, - говорит Белый.
(Странное дело: на Окраине ведь дурью, в общем-то, не торгуют. Торговали бы - Белый бы знал. Не растёт она в здешних краях, хоть ты тресни. Настойками ядрёными торгуют, сам видел; колёсами тоже. Травой - нет.)
- Это понадобится, - говорит Призрак, пряча пакетик в карман. - И это не наркотик, не подумай. Просто без него не получится кое-что важное.
- Твою мать! - Белый смеётся. - Я не могу с тебя! Что это за дрянь? На хрена она нужна, что с ней делать?
- Подожди, - говорит Призрак. - Я расскажу, что делать. Просто не сейчас.
Он как-то нервно оглядывается, так, что у Белого возникает желание встать у него за спиной. Сколько можно смотреть куда угодно, но не на него, Белого?
- И не здесь, - добавляет Призрак негромко.
А, ну да. Ёлки же подслушивают.
- Тогда валим на набережную, что ли? Она от леса дальше всего.
- Ты начинаешь проявлять чудеса сообразительности.
- Так, я не понял, это сейчас сарказм был?..
- Почти, - Призрак усмехается уголком губ, смотрит сверху вниз. - Пошли на набережную. А там я тебе всё расскажу.
Поднимать Призрака с пола - всё равно что поднимать тряпичную куклу. Только куклы так шататься на ровном месте не умеют. И волосы у них тиной не пахнут, наверное.

Туман ловит их у самой двери и втыкает в волосы по убийственно яркому искусственному цветку. Белый свой вытаскивает уже за дверью. Хочет бросить - но это кажется как-то нехорошо, и он прячет его в карман джинс, сминая жёсткие огненные лепестки.
Призрак, кажется, никаких цветов не замечает вовсе.
"Не её. Сами пусть что думают что хотят. Не её, и всё."

[Гость]

и ещё кусок

Пилить через всю Окраину по трамвайным путям... нет, не угадали. Здорово. Потому что Призрак разговаривает с вещами. Причём с такими, на которые Белый и не глянул бы. Полустёртые буквы на гранитной доске. Каменное крыльцо без дома - три белых ступеньки, не ведущие никуда. Клок сена с цветами, прикрученный проволокой к водопроводной трубе - дождь превратил их в что-то жалкое и скользкое. Оставленная кем-то на улице газонокосилка, рыжая от ржавчины. Белый ещё ничего не курил, а ему уже кажется, что все они переговариваются между собой - так, что постороннему не разобрать.
Призрак переводит.
- Тот парень убрался в квартире, - говорит Призрак. - Написал записку. И вдруг подумал, что газонокосилка пропадёт у него в сарае, а зачем хорошей вещи пропадать просто так. Пусть хоть кому-нибудь пригодится. Тогда он вывез её сюда, вернулся домой и вышел из окна.
- Славный парень, - говорит Белый.
- Наверное, всем лень косить газоны, - говорит Призрак. - Или водоросли в механизме застревают.
Единственное, что у Призрака ещё не промокло до нитки - фиолетовый цветок в волосах. Капли стекают с пластмассовых лепестков, не задерживаясь. Белый удерживается от того, чтобы выдернуть этот цветок и бросить в лужу - а Призрак говорит дальше.
Белый не думал до того, что Призрак так хорошо знает Окраину. Её высохшие каналы, по которым когда-то скользили лодки. Её пустые кварталы, в которых когда-то жили цеха часовщиков и аптекарей (где все эти люди? куда сгинули?) Её скелеты недостроенных домов, которые должны были стать дворцами культуры, и её ржавые рельсы, которые уже никогда не станут железной дорогой. Призрак совсем не грустит, когда говорит обо всём этом. Он просто рассказывает. Что знает.
Но и Белый знает Окраину по-своему, и он тоже рассказывает - трогая Призрака за плечо, тыкая пальцем в окна и подворотни. Чтоб Призрак знал, куда бежать, если прицепятся чужие. В какие двери звонить, что говорить и кому жаловаться. "Просто скажи, что от меня", - велит Белый. Окраина полна не только мёртвых, но и живых; среди живых полно друзей.
Призрак кивает, рассеянно косясь по сторонам.
- Обязательно воспользуюсь в следующий раз, - говорит он. - Так и скажу: вы погодите, мол, парни, покурите пока - я сбегаю тут к шайке Белого, пара кварталов всего...
Белый фыркает, подцепляя его под локоть.
- Сам ты шайка! Тебе помощь предлагают, а ты...
- Да понял я, понял, - голос у Призрака словно севший. - Просто звучит слишком хорошо для правды.
Ах ты ж матерь божья, неужели снова смущается.
Белый закусывает бессовестную улыбку в уголках губ.
- Почти пришли, - роняет Призрак, когда домишки расступаются, и за пустошью впереди темнеет изогнутый лук реки. - Смотри-ка, мост не смыло. По крайней мере, на этот раз...
Мост смывает постоянно. За эту осень - уже дважды, кажется. На самом деле его не смывает, конечно; просто подпорки раз за разом проседают вместе с берегом. Дожди, мать их... Рано утром и поздно вечером по этому мосту, гремя и громыхая, ползёт автобус до Центра. Белый не раз провожал его завистливыми глазами - но ни разу в нём не сидел. Не складывалось как-то. Только решишь с парнями съездить, уже и день выберешь, и денег наскребёшь - и либо с ангиной валишься, либо ногу в темноте подворачиваешь, либо мост снова чинят... Чтоб им всем, на небесах, кто за невезение отвечает, икалось без продыху.
- Ты, наверное, не замечал, - говорит Призрак, осторожно вытягивая локоть из рук Белого. - Никто не замечает, кого ни спроси. Все думают, что мост смывает потому, что так положено. А ведь на самом деле русло реки меняется, Белый.
Белый останавливается, - руки в карманах, бровь вздёрнута.
- Эй?..
- Посмотри старые фото, - говорит Призрак, криво улыбаясь. - Хотя бы двухгодичной давности. Нас отрезают от Центра. Медленно, но верно. Спроси водителей, сколько времени они тратили на дорогу раньше - и сколько теперь. Река раздвигает берега. Пустошь между нами и Центром растёт. Мост ломается так часто, как только может.
- Слушай, это...
- Посмотри старые фото, - повторяет Призрак упрямо.
Белый смотрит на реку, над которой кричат чайки. Он понимает вдруг, что не может вспомнить, всегда ли у неё были такие очертания. Какой она была полгода назад? Прошлой осенью? Ещё раньше?..
- Не знаю, - признаётся он.
Становится как-то зябко.
- Никто не замечает, - говорит Призрак. - Я раньше думал, что я один это вижу. А потом оказалось, что Туман тоже. Не то что бы это явилось решающим фактором, чтобы признать дураками остальных, а не себя... но оно, скажем так, имело вес.
Взойдя на тихо заскрежетавший под ногами мост, он опирается на перила. На рукавах плаща остаются следы ржавчины. Белый идёт за ним, встаёт рядом.
- Ты знаешь, я много думал. Эксперименты ставил... Чем ближе мы к ельнику, тем легче ему нас слышать. И никуда не отпускать. А здесь - как бы граница. Он её старается поближе к себе притянуть, потому что на самой границе он слаб. Я так понял...
- Граница? - переспрашивает Белый.
Призрак кивает, глядя на тёмную ленивую воду.
Белый молча хватает его за руку.
- Пошли.
Призрак распахивает глаза. И никуда не идёт.
Белый сжимает ладонь крепче, пропускает между его пальцами свои, - крепкий замок, не трепыхайся даже, - и тянет за собой по мосту.
- Это бесполезно, - говорит Призрак хрипло. - У тебя ничего не выйдет. Не надо, Белый... Белый, ты меня слушаешь вообще?
Мост тихо вздрагивает под ногами.
Белый держит его крепко, идёт быстро, и Призрак едва поспевает за ним. Мокрый ветер колет лицо брызгами. Вода там, внизу - хмурая, чужая. И уже почему-то совсем не сонная.
- Стой ты уже, чёрт тебя задери! Белый! Белый!
Белый идёт быстрее. Середина моста позади.
Вода кипит. Или так кажется от ветра и дождя. Белый, как все альбиносы, близорук, ему не видно. Зато за серой, плоской, как блин, пустошью на том берегу ему видно смутные очертания небоскрёбов. Отсюда они как спичечные коробки в россыпи оранжевых искр.
Белый удивляется, как не сделал этого раньше.
Мост гремит под ногами.
- Белый! - Призрак почти кричит.
Белый идёт быстрее.
Грохот и гул нарастают. Кажется, будто от каждого шага внутри моста что-то проворачивается и ломается. Как будто по нему идут колонны тевтонских рыцарей. Как будто мост сделан из спичек и тонкой жести.
Быть того не может. По нему же автобусы ходят. Они же тяжёлые...
- Стой, - выдыхает Призрак, вцепляясь ногтями ему в куртку. - Он обрушится. Он нас утопит.
Быть того не может, повторяет про себя Белый. Делает ещё шаг - и чувствует, как со скрежетом уходит из-под ног металлическая плита.
Не бывает так. Не бывает.
- Ни шагу больше, - говорит Призрак на удивление ровно. - Я же говорил. Возвращаемся. Или он правда нас утопит.
Поверить в то, что случилось, Белый не может до самого берега. Даже сойдя на землю, он всё ещё чувствует стон и скрежет металла под ногами. Призрак ничего не говорит, но он бледный, как мел. И на берегу они снова забывают разнять руки.

- Убедился?
- Хочется взять динамит и раздолбать его к чёртовой матери.
- Мост? Мудро.
- И реку тоже. А там по пустырю пешком.
- Реку раздолбать?.. И это ведь не река виновата, Белый. И не мост. Не будь их - было бы ещё что-нибудь.
- Я понял, - говорит Белый. - Но раздолбать всё равно хочется.
Призрак дёргает уголком рта. Почти улыбается. Вся его бледность ушла куда-то, щёки горят.
- А что с ними ещё делать? - взрывается Белый; не всерьёз, но птица невдалеке испуганно срывается в воздух. - Почему шофёрам, рабочим, всякой хрени можно, а нам нельзя? Какого чёрта вообще? Что ему надо?
- Тише, - говорит Призрак. - Здесь он слышит нас плохо, но всё-таки слышит. Я же не просто так сюда позвал.
Белый замолкает. Смотрит пристально.
- Я хочу попробовать узнать, - говорит Призрак. - Узнать выход. Он не через мост и не через реку, это очевидно. Может, его нет вообще. Но я давно хотел попробовать.
- А что мешало?
Призрак молчит. Теребит в сбитых пальцах пакетик с травой. Наконец выговаривает:
- Ничему не удивляйся только. Мне показывала этот способ бабушка, когда я был мелкий. Это нельзя делать одному; я думал одно время, не попросить ли Туман... но Туман бы не выдержала.

Когда Белый узнаёт о способе, он стоит в ступоре несколько мгновений.
- Это... говоришь, бабушка показывала?.. На тебе?.. Слушай, прости за бестактность, а ты вообще желанным ребёнком в семье был?..
- Знаю, - Призрак криво улыбается. - Способ варварский. Но других я не нашёл.
Ладно, думает Белый.
Лучше пусть это правда буду я, чем кто-то ещё.

[Kage Tsukiyama]

[Sinfique]

Автор, вы прекрасны

[Jill Mirror]

замечательно все-таки**

[Now-or-Never]

Великолепно! Автор, спасибо!

[Вердикт]

Заинтриговываете. Ещё на втором продолжении думал написать вам, но решил подождать до третьего. Автор2, откройтесь, пожалуйста?

[Гость]

Kage Tsukiyama, Sinfique, Jill Mirror, Now-or-Never, Лейкоцит - спасибо Автор рад.

[angry dandelion]

как красиво... *п*
*ждет дальше*