вот так оно вышло... еще и аллегории приплелись. 421 слово.. приблизительно хд
Никогда не знаешь, к чему приведет традиционная попойка в честь праздника. Особенно, если это корпоратив. Он привык предугадывать или хотя бы прогнозировать многие происходящие в жизни вещи, но даже он удивился, внезапно оказавшись в очередном конкурсе напару с просто выводящим его из себя человеком - самоуверенным, наглым, считающимся только со своими желаниями - его начальником. Он мог, как обычно, холодно принять их взаимодействие, но не тогда, когда от них требуется наоборот горячее действо, древнее, как само появление жизни - танец. Танго. Они не отступятся, не смогут отказаться, будто это будет означать автоматическое поражение - они приняли эти правила уже давно. Они сходятся на середине зала, пока еще только затихают пьяные возгласы сотрудников вокруг, и этот невозможный мужчина с волосами медно-огненного оттенка произносит тихо, почти неслышно, но с улыбкой уверенности в своей победе не только здесь и сейчас, но и всегда и везде: - Неужели умеешь танцевать? - Представьте себе, - стиснув зубы, но спокойно отвечает. И позволяет себе чуточку ехидства, - Если Вам не так сложно. - Проверим, - и снова самодовольная ухмылка. Музыка касается их, измученных праздничным шумом, ушных перепонок. Она почти осязаема, и ритм ее бьется где-то в животе, отдаваясь вибрацией. Никому даже не приходит в голову задуматься, почему так: инициативно тянет вперед именно рыжеволосый наглец, прорубая своей энергией толщи звуковых волн впереди - ведет, а тонкий брюнет в его руках не остается безучастным - он словно задает направление им обоим, задает нужное движение, шаг, будучи подконтрольным в то же время. И их танец - то, что по сути является лишь набором заученных манипуляций телом - наполняется жизнью; тем, что дает право ему так называться. Теперь нет посторонних звуков вокруг - люди не решаются нарушать таинство огня и тьмы. Так кажется в этот момент, и как любой божественный секрет, он забудется, стоит всему закончиться. Сейчас - существует только Их пространство: танец, ритм и тишина-люди. Музыка уходит в свой апогей, падает снова - и это начало конца. Интуитивно они чувствуют его приближение. Три. Огненный Бог наклоняет прекрасную в своей холодности Тьму, заставляя покориться.. или довериться?.. Два. Возвращается реальный мир. Но они все так же смотрят друг на друга - глаза в глаза. У Огненного (что за глупое прозвище придумал?..) они изумрудные. Под стать истинному властелину. Они словно говорят: "Ну же, осмелишься?" И лишь они заставляют льдисто-серые глаза напротив загораться не свойственным им пламенем. Один. Начинается новый отсчет. Начинается с поцелуя, обладающего такой же новизной: жар охватывает губы и принуждает их раскрыться навстречу. Для всех - это эффектный конец. Точка, позволившая бы взорваться аплодисментам или такой же по громкости тишине, чтобы потом долго вспоминать об этом случае. И лишь для них двоих - возможно, это было началом чего-то нового...
*** Зал был небольшим, но раздражающе светлым. И всюду – буквально всюду! – мельтешили разряженные в пух и прах дамы и господа. Фальшивые наряды, фальшивые улыбки, от которых ломит виски. Как она умудрилась тут оказаться? Среди этого отвратительно чужого праздника жизни под названием «Рождественский бал»? Ведь ей, в общем-то, было глубоко плевать и на рождество, и на танцы.
От пары рождественских чудес она, положим, не отказалась бы – например, чтобы к завтрашнему утру многочисленные счета по кредитам внезапно оказались оплаченными. Или чтобы соседке сверху явился ангел со срочным уведомлением немедля бросить освоение фортепиано, и вместо того начать вышивать крестиком. Ну, или вязать пушистые тапочки. Пианистка из нее все равно никудышная, а так Бальзачка хотя бы сможет отставить грешные мысли об убийстве ближнего своего.
К танцам же девушка испытывала легкую боязливую неприязнь, замешанную на общем недоумении, а потому любые события, которые могли ее к этому подтолкнуть, заранее заносились в черный список и игнорировались. В ночные клубы она не ходила, предпочитая им пабы и прочие питейные заведения, где не обязательно выставлять себя на посмешище в перерывах между распитием алкоголя. И даже свой выпускной она благополучно прогуляла, о чем совершенно не жалела.
Так как же она здесь оказалась?.. Виновата была сестра. Хотя в результате Балька и должна была остаться в выигрыше, но ради него нужно было стерпеть настоящие пытки. А дело было так, что сестра дала слово: если девушка составит ей компанию на балу, то она взамен освободит от своего хлама Балькину квартиру. Раньше они жили там вдвоем, но сестричка съехала к своему жениху еще полгода назад, и теперь Балька регулярно спотыкалась в коридоре о сиротливые коробки с вещами сестры – не слишком необходимыми, а потому забытыми при переезде. Но выкидывать их, увы, также было нельзя. Только сейчас Балька начинала понимать, сколь неравным был обмен. «Полчасика, всего полчасика!», обещанные сестрой, обещали продлиться в два раза дольше – как минимум. Балька устало прищурила глаза и откинулась на спинку кресла.
*** Напу было море по колено. Да что там – море! Он бы и Марианскую впадину пешим ходом пересек. По крайней мере, именно так Нап ощущал себя в этот прекрасный вечер. Ослепительно улыбнувшись знакомым в ВИП-ложе, он прошел дальше в зал. У Наполеона, ясное дело, тоже было ВИП-приглашение, но потратить прекрасный вечер на то, чтобы с постно-важным видом сидеть в стороне от самых главных удовольствий – девушек, вина и танцев? Ну уж нет! В конце концов, курсировать по залу можно не менее царственно.
В этом году для рождественского бала подобрали помещение более компактное, но шикарная лепнина высоченных потолков и огромные сверкающие люстры все компенсировали. Гости ощущали себя на торжественном королевском приеме, Нап же подумал, что можно провести параллель с празднично прибранным кафедральным собором. Не хватает только херувимов на стрельчатых окнах, чтобы почувствовать себя на аудиенции у главного босса небесной канцелярии.
В паре метров мелькнул подозрительно знакомый вырез декольте. - Милена! – окликнул Наполеон шикарную смуглую брюнетку в изящном платье всех оттенков рыжего золота. Девушка обернулась и расцвела улыбкой. - Здра-авствуй, дорогой! – промурлыкала она, приблизившись. - Выглядишь безупречно! – шепнул ей Нап, склонившись к самому ушку. Будь это действительно мероприятие Небесной Канцелярии, Милену бы вряд ли на него пригласили, учитывая ее профессию, но Наполеона это не смущало. Его вообще мало что смущало. Обменявшись любезностями и свежими сплетнями, парочка разошлась в разных направлениях. Вечер только начинался.
*** Танго грянуло неожиданно. Были уже и вальсы, и фокстрот, и даже звонкая полька. Но танго… У Бальки заныло под ложечкой. Единственные ритмы, которые она любила – хладнокровные и страстные единовременно. Танго… Она наклонилась к туфелькам, сделав вид, что поправляет застежку, а на самом деле – пряча лицо в волосах. Не хватало еще расчувствоваться среди такой толпы! - …Позвольте пригласить вас на танец, - донесся голос. Балька ощутимо вздрогнула и решила проигнорировать слова - в конце концов, могли обращаться не к ней, а к девицам, сидящим рядом. Она не танцует, разве не ясно?!
*** Наполеон пригласил на танец троих девушек. Все такие разные и… такие одинаковые. Он неуловимо поморщился и продолжил цепким взглядом изучать гостей. Хотелось чего-то… кого-то… особенного. Кого? Череда лиц мелькала перед внимательными глазами («Зануда», «Глупышка», «Разведена и ищет острых приключений», «Предпочитает девушек», «..хм, коллега Милены»), пока взгляд не остановился на Действительно Странной особе. Она почти неподвижно сидела в дальнем углу зала, не общалась с шустрой стайкой девиц поблизости, никому не улыбалась и явно не искала внимания. Лицо ее было равнодушным и даже несколько циничным. А потом случилось непонятное – сменилась музыка, и девушка вдруг побледнела и согнулась пополам. Сперва Наполеон решил, что ей стало дурно, и фыркнул, что, судя по тому, каким волком девушка глядит на аудиторию, ее организм вполне мог так отреагировать на превышение предельно допустимой концентрации людей в радиусе пятидесяти метров, но потом понял, что она возится с туфелькой и старательно отворачивается от зала.
«Интере-е-есно», - промурлыкал он мысленно и сравнил себя с хищником, выходящим на охоту. Нап осознал, что уже идет к девушке – автопилот все решил за него. Проигнорировав ожидающие взгляды той самой компании девиц, он остановился возле странной незнакомки и, чуть склонившись, произнес: - Позвольте пригласить вас на танец.
*** То, как он с ней танцевал… Это было интимно. Это было страстно. И это зажигало больше, чем секс.
Танго играло на струнах ее непослушной души, а он играл ее телом. Упрямо, властно управлял ее движениями - подхватывая, отталкивая, закручивая в поворот или выводя в поддержку, когда она изгибалась в исключительно сильных руках, зависая в дюжине сантиметров от пола. Не доверяя, а просто ЗНАЯ, что он точно удержит. Не может не удержать. И впрочем, какое ее дело? Балька чувствовала себя ленточкой, сорванной с места ураганным ветром. Кто будет спрашивать ленточку, куда ей хочется лететь? Но разве хочет ленточка, чтобы ее спрашивали? Лететь – само по себе увлекательное занятие…
…Танго – этот странный танец из стремительных движений и не менее звонких пауз – он танцевал его мастерски, и с ним она тоже танцевала бесподобно, впрочем, понимая, ЧЬЯ это заслуга. Он вел – вел безупречно, вел так, что мозг отключался. В какой-то момент Балька поняла, что ее восхищение партнером приобрело какой-то непонятный оттенок, и испугалась. Нет, не так. ИСПУГАЛАСЬ. В ушах забился своенравный пульс, и девушка ощутила, как холодной защитной маской стягивается лицо - ее привычное непрошибаемое «Вы меня не волнуете, я о вас даже не думаю». Она уходила из ситуации, удалялась, исчезала, оставляя вместо себя равнодушную куклу. Побег по привычному маршруту. Самозащита.
*** Наполеон был удивлен. Он был потрясен! Впервые в жизни он танцевал с ИДЕАЛЬНОЙ партнершей. Такая равнодушная на вид, уже после первого «па» она расцвела. Нет, ее лицо по-прежнему не блистало чувствами, но Нап видел разницу: в блеске оживших глаз, в тени улыбки, притаившейся в уголках губ. Она предугадывала его движения и не пыталась с ними спорить. Это было не так, как с неопытными или просто послушными девушками. Его партнерша была своевольна и упряма не меньше самого Наполеона, но просто… позволяла ему вести? Ей хотелось, чтобы он вел? Именно он? Мысль должна была потешить самолюбие, но в этот момент Наполеон заметил неладное. Тонкие ладони в его руках напряглись, и страстная, гибкая девушка начала превращаться в куколку Снежной Королевы. Опять передозировка обществом?.. «Ну уж нет, не выйдет», - твердо решил он и, нарушив все традиционные стойки танго, подхватил партнершу под лопатки, а другой рукой захватил шею. Не отрывая взгляда от чуть-чуть расширившихся серых глаз, он закрыл ее рот собственническим поцелуем.
*** Когда горячая ладонь властно притянула ее к себе и обхватила за шею, это было … неожиданно. Настолько неожиданно, что маска равнодушной куклы треснула по швам. Что происхо…? Поцелуй ответил на ее невысказанный вопрос. Ледяные стены, за которыми так старалась укрыться Балька, рассыпались в крошку. Зажатая в его руках так, что и пальцем не шевельнуть, она слышала, как звенят воображаемые льдинки, отскакивая от паркета.
Нап мельком подумал, что нарушил все гласные и негласные правила: свои личные, танго, бального этикета. Но, в общем-то, эти мысли даже вызывали определенное удовольствие. К тому же, он только что твердо решил, что с ЭТОЙ девушкой будет нарушать правила снова и снова – методично, одно за другим, пока ненарушенных правил не останется вовсе. А потом они придумают что-нибудь еще. И сбежать ей не удастся.
Srpski sir // твой сладкий енот // я - прекрасная неандертальская женщина и не заморачиваюсь на культуру
я...эээ...пишу...но в силу того, что пишу сначала на бумаге, очччень долго не могу перепечатать. =/ если раскроетесь в личку,дам ссыли на перепечатанное и вывешенное в этом дневнике)
Srpski sir // твой сладкий енот // я - прекрасная неандертальская женщина и не заморачиваюсь на культуру
пардон, мадам, но вы овца. ы, это меня радует. что я не одна такая. меня еще удивляет где эти люди берут смущающихся балей?! где? я ирл много знаю, и они нифига не смущаются. или мне повезло на самодуализировавшихся....
650 слов. Наполеон и бальзачка, что, в общем-то, предсказуемо.
Он, ухмыляясь, смотрел, как взлохмаченная брюнетка насыпает на край стола ровную дорожку из белого порошка, как она нарочито медленно сворачивает стодолларовую банкноту, как втягивает в себя дозу, как трет воспаленные губы тыльной стороной ладони… Мужчина наблюдал за ней с тех самых пор, как впервые увидел ее здесь, на вилле своего приятеля. Было в ней что-то странное - непонятная ему усталость от жизни, какая-то вселенская тоска. Он решил, что неплохо было бы пообщаться с ней – короткое черное платье не скрывало длинных стройных ног. Женщины с такими ногами у него еще не было, а он привык получать все самое лучшее. Она задумчиво провела ладонью по столешнице, рассеянно лизнула ее и потянулась к новому бокалу «Маргариты». Девушка не понимала, что она делает здесь, среди всех этих неинтересных ей людей. Ей было скучно. Ей всегда было скучно. Именно скука толкала ее на поступки, которые большинство людей (да и она сама в первую очередь!) назвали бы необдуманными: на покупку дорогого спортивного автомобиля, на свидания на одну ночь, на недельные пьянки в компании малознакомых людей.
-Детка, тебя случайно не Адриана Скленарикова зовут? - Он подошел к ней со спины и тронул за плечо.
-Что? – Она подняла затуманенный алкоголем и наркотиками взгляд на того, кто посмел прервать ее одиночество, цинично оглядела его и злобно прошипела:- Да пошел ты!..
-Мне кажется, тебе хватит.- Он потянулся чтобы отнять у нее выпивку, но девушка сама отшвырнула бокал и вцепилась в его шелковую рубашку.
-Мне нужно на воздух, тут слишком душно.- Она встала, оттолкнула его и, покачиваясь, пошла к балкону. Через пару шагов она повернулась к мужчине и, балансируя на одной ноге, сняла босоножку и протянула ему.
-Ты знаешь, как раньше кавалеры чествовали дам?
-Нет.
-Они пили из ее туфельки шампанское.
***
-Станцуем?- Намотать на кулак волосы этой непонятной девицы и заставить ее смотреть прямо в глаза.
-А ты заставь меня! – Она облизывает пересохшие губы и смеется ему в лицо. – Попробуй!
Он оттолкнул и ударил ее, не кулаком, нет, раскрытой ладонью по губам и тут же пожалел об этом.
-Сука ты.- Даже если ей было больно, то она не показала этого. Только снова подошла вплотную и провела острыми ногтями по его щеке.
Мужчина тяжело сглотнул, когда ее пальцы скользнули по его шее и ниже, на грудь.
-Как же я тебя ненавижу, как же я тебя презираю…- Девушка опустилась на колени и дернула пряжку его ремня.
Он положил руку на ее ладонь. Так и есть – пальцы были холодными как лед и дрожали.
-Станцуем? Больше предлагать не буду.- Он рывком поднял ее на ноги и прижал к себе.
Она танцевала как в последний раз, словно выплакивая телом всю свою боль, все свои страхи, все свое отчаяние. Она растворялась в танце, в музыке, она была игрушкой в сильных мужских руках, она была слабой. Она могла позволить себе быть слабой. Танго. Только в этом танце было все, что ей необходимо – страсть, боль, азарт, сумасшествие…и первый мужской шаг. От слишком стремительных движений партнера у нее кружилась голова и она закусила губу, чтобы не потерять сознание. Он же вел ее в этом танце так, как никогда не вел других партнерш. Он не мог позволить себе этого. Но… Эта девушка сводила его с ума. Шаг. Прогнуться так, что волосы почти подметают пол… Она хотела только одного - закинуть ногу на его бедро, прижаться, почувствовать его возбуждение, закрыть глаза, отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас. А потом уйти и никогда, никогда не видеть его - потому что с ним она теряла себя, а этого она себе не позволяла даже лежа на холодном кафеле в дамской комнате после выпитой бутылки рома. Еще шаг. Прижать ее к стене, рвануть вырез платья, грубо сжать грудь, сорвать ее красные шелковые трусы, ласкать ее прямо здесь, и целовать, целовать грубо, прикусив ей губу, слизывать ее кровь, ощущать, как она обнимает его своими невероятными ногами. И пусть все смотрят. Стон. Мужчина резко входит в нее. Она разрывает поцелуй и утыкается лицом ему в шею. -Ненавижу тебя… -Я знаю.
-
-
16.04.2011 в 03:06Никогда не знаешь, к чему приведет традиционная попойка в честь праздника. Особенно, если это корпоратив.
Он привык предугадывать или хотя бы прогнозировать многие происходящие в жизни вещи, но даже он удивился, внезапно оказавшись в очередном конкурсе напару с просто выводящим его из себя человеком - самоуверенным, наглым, считающимся только со своими желаниями - его начальником.
Он мог, как обычно, холодно принять их взаимодействие, но не тогда, когда от них требуется наоборот горячее действо, древнее, как само появление жизни - танец. Танго.
Они не отступятся, не смогут отказаться, будто это будет означать автоматическое поражение - они приняли эти правила уже давно.
Они сходятся на середине зала, пока еще только затихают пьяные возгласы сотрудников вокруг, и этот невозможный мужчина с волосами медно-огненного оттенка произносит тихо, почти неслышно, но с улыбкой уверенности в своей победе не только здесь и сейчас, но и всегда и везде:
- Неужели умеешь танцевать?
- Представьте себе, - стиснув зубы, но спокойно отвечает. И позволяет себе чуточку ехидства, - Если Вам не так сложно.
- Проверим, - и снова самодовольная ухмылка.
Музыка касается их, измученных праздничным шумом, ушных перепонок. Она почти осязаема, и ритм ее бьется где-то в животе, отдаваясь вибрацией. Никому даже не приходит в голову задуматься, почему так: инициативно тянет вперед именно рыжеволосый наглец, прорубая своей энергией толщи звуковых волн впереди - ведет, а тонкий брюнет в его руках не остается безучастным - он словно задает направление им обоим, задает нужное движение, шаг, будучи подконтрольным в то же время. И их танец - то, что по сути является лишь набором заученных манипуляций телом - наполняется жизнью; тем, что дает право ему так называться.
Теперь нет посторонних звуков вокруг - люди не решаются нарушать таинство огня и тьмы. Так кажется в этот момент, и как любой божественный секрет, он забудется, стоит всему закончиться.
Сейчас - существует только Их пространство: танец, ритм и тишина-люди.
Музыка уходит в свой апогей, падает снова - и это начало конца. Интуитивно они чувствуют его приближение.
Три.
Огненный Бог наклоняет прекрасную в своей холодности Тьму, заставляя покориться.. или довериться?..
Два.
Возвращается реальный мир. Но они все так же смотрят друг на друга - глаза в глаза. У Огненного (что за глупое прозвище придумал?..) они изумрудные. Под стать истинному властелину. Они словно говорят: "Ну же, осмелишься?" И лишь они заставляют льдисто-серые глаза напротив загораться не свойственным им пламенем.
Один.
Начинается новый отсчет. Начинается с поцелуя, обладающего такой же новизной: жар охватывает губы и принуждает их раскрыться навстречу.
Для всех - это эффектный конец. Точка, позволившая бы взорваться аплодисментам или такой же по громкости тишине, чтобы потом долго вспоминать об этом случае.
И лишь для них двоих - возможно, это было началом чего-то нового...
-
-
16.04.2011 в 03:38вкууууусно *п*
бользаг
-
-
16.04.2011 в 03:39Наполеон
-
-
16.04.2011 в 03:57Бальзак
-
-
16.04.2011 в 12:00бальзак.
-
-
16.04.2011 в 12:50когда писал сие, о флаффе даже не думал - наоборот о страсти...хх можете убить меня, разрешаю
автор.
-
-
16.04.2011 в 12:52зачем же убивать) лишнее)
-
-
16.04.2011 в 12:56тогда я сам себя убью хд потому что Бальзак, который разменивается на сантименты - немного странно х)
-
-
16.04.2011 в 13:39ах-ах) просто убийство совершать так лениво) как-нибудь уж само..само)
-
-
16.04.2011 в 14:28-
-
16.04.2011 в 20:59***
Зал был небольшим, но раздражающе светлым. И всюду – буквально всюду! – мельтешили разряженные в пух и прах дамы и господа. Фальшивые наряды, фальшивые улыбки, от которых ломит виски.
Как она умудрилась тут оказаться? Среди этого отвратительно чужого праздника жизни под названием «Рождественский бал»? Ведь ей, в общем-то, было глубоко плевать и на рождество, и на танцы.
От пары рождественских чудес она, положим, не отказалась бы – например, чтобы к завтрашнему утру многочисленные счета по кредитам внезапно оказались оплаченными. Или чтобы соседке сверху явился ангел со срочным уведомлением немедля бросить освоение фортепиано, и вместо того начать вышивать крестиком. Ну, или вязать пушистые тапочки. Пианистка из нее все равно никудышная, а так Бальзачка хотя бы сможет отставить грешные мысли об убийстве ближнего своего.
К танцам же девушка испытывала легкую боязливую неприязнь, замешанную на общем недоумении, а потому любые события, которые могли ее к этому подтолкнуть, заранее заносились в черный список и игнорировались. В ночные клубы она не ходила, предпочитая им пабы и прочие питейные заведения, где не обязательно выставлять себя на посмешище в перерывах между распитием алкоголя. И даже свой выпускной она благополучно прогуляла, о чем совершенно не жалела.
Так как же она здесь оказалась?..
Виновата была сестра. Хотя в результате Балька и должна была остаться в выигрыше, но ради него нужно было стерпеть настоящие пытки. А дело было так, что сестра дала слово: если девушка составит ей компанию на балу, то она взамен освободит от своего хлама Балькину квартиру. Раньше они жили там вдвоем, но сестричка съехала к своему жениху еще полгода назад, и теперь Балька регулярно спотыкалась в коридоре о сиротливые коробки с вещами сестры – не слишком необходимыми, а потому забытыми при переезде. Но выкидывать их, увы, также было нельзя.
Только сейчас Балька начинала понимать, сколь неравным был обмен. «Полчасика, всего полчасика!», обещанные сестрой, обещали продлиться в два раза дольше – как минимум. Балька устало прищурила глаза и откинулась на спинку кресла.
***
Напу было море по колено. Да что там – море! Он бы и Марианскую впадину пешим ходом пересек. По крайней мере, именно так Нап ощущал себя в этот прекрасный вечер. Ослепительно улыбнувшись знакомым в ВИП-ложе, он прошел дальше в зал. У Наполеона, ясное дело, тоже было ВИП-приглашение, но потратить прекрасный вечер на то, чтобы с постно-важным видом сидеть в стороне от самых главных удовольствий – девушек, вина и танцев? Ну уж нет! В конце концов, курсировать по залу можно не менее царственно.
В этом году для рождественского бала подобрали помещение более компактное, но шикарная лепнина высоченных потолков и огромные сверкающие люстры все компенсировали. Гости ощущали себя на торжественном королевском приеме, Нап же подумал, что можно провести параллель с празднично прибранным кафедральным собором. Не хватает только херувимов на стрельчатых окнах, чтобы почувствовать себя на аудиенции у главного босса небесной канцелярии.
В паре метров мелькнул подозрительно знакомый вырез декольте.
- Милена! – окликнул Наполеон шикарную смуглую брюнетку в изящном платье всех оттенков рыжего золота. Девушка обернулась и расцвела улыбкой.
- Здра-авствуй, дорогой! – промурлыкала она, приблизившись.
- Выглядишь безупречно! – шепнул ей Нап, склонившись к самому ушку.
Будь это действительно мероприятие Небесной Канцелярии, Милену бы вряд ли на него пригласили, учитывая ее профессию, но Наполеона это не смущало. Его вообще мало что смущало.
Обменявшись любезностями и свежими сплетнями, парочка разошлась в разных направлениях. Вечер только начинался.
***
Танго грянуло неожиданно. Были уже и вальсы, и фокстрот, и даже звонкая полька. Но танго… У Бальки заныло под ложечкой. Единственные ритмы, которые она любила – хладнокровные и страстные единовременно.
Танго… Она наклонилась к туфелькам, сделав вид, что поправляет застежку, а на самом деле – пряча лицо в волосах. Не хватало еще расчувствоваться среди такой толпы!
- …Позвольте пригласить вас на танец, - донесся голос. Балька ощутимо вздрогнула и решила проигнорировать слова - в конце концов, могли обращаться не к ней, а к девицам, сидящим рядом. Она не танцует, разве не ясно?!
***
Наполеон пригласил на танец троих девушек. Все такие разные и… такие одинаковые. Он неуловимо поморщился и продолжил цепким взглядом изучать гостей. Хотелось чего-то… кого-то… особенного. Кого?
Череда лиц мелькала перед внимательными глазами («Зануда», «Глупышка», «Разведена и ищет острых приключений», «Предпочитает девушек», «..хм, коллега Милены»), пока взгляд не остановился на Действительно Странной особе. Она почти неподвижно сидела в дальнем углу зала, не общалась с шустрой стайкой девиц поблизости, никому не улыбалась и явно не искала внимания. Лицо ее было равнодушным и даже несколько циничным. А потом случилось непонятное – сменилась музыка, и девушка вдруг побледнела и согнулась пополам. Сперва Наполеон решил, что ей стало дурно, и фыркнул, что, судя по тому, каким волком девушка глядит на аудиторию, ее организм вполне мог так отреагировать на превышение предельно допустимой концентрации людей в радиусе пятидесяти метров, но потом понял, что она возится с туфелькой и старательно отворачивается от зала.
«Интере-е-есно», - промурлыкал он мысленно и сравнил себя с хищником, выходящим на охоту. Нап осознал, что уже идет к девушке – автопилот все решил за него. Проигнорировав ожидающие взгляды той самой компании девиц, он остановился возле странной незнакомки и, чуть склонившись, произнес:
- Позвольте пригласить вас на танец.
***
То, как он с ней танцевал…
Это было интимно.
Это было страстно.
И это зажигало больше, чем секс.
Танго играло на струнах ее непослушной души, а он играл ее телом. Упрямо, властно управлял ее движениями - подхватывая, отталкивая, закручивая в поворот или выводя в поддержку, когда она изгибалась в исключительно сильных руках, зависая в дюжине сантиметров от пола. Не доверяя, а просто ЗНАЯ, что он точно удержит. Не может не удержать. И впрочем, какое ее дело? Балька чувствовала себя ленточкой, сорванной с места ураганным ветром. Кто будет спрашивать ленточку, куда ей хочется лететь? Но разве хочет ленточка, чтобы ее спрашивали? Лететь – само по себе увлекательное занятие…
…Танго – этот странный танец из стремительных движений и не менее звонких пауз – он танцевал его мастерски, и с ним она тоже танцевала бесподобно, впрочем, понимая, ЧЬЯ это заслуга. Он вел – вел безупречно, вел так, что мозг отключался.
В какой-то момент Балька поняла, что ее восхищение партнером приобрело какой-то непонятный оттенок, и испугалась. Нет, не так. ИСПУГАЛАСЬ. В ушах забился своенравный пульс, и девушка ощутила, как холодной защитной маской стягивается лицо - ее привычное непрошибаемое «Вы меня не волнуете, я о вас даже не думаю». Она уходила из ситуации, удалялась, исчезала, оставляя вместо себя равнодушную куклу.
Побег по привычному маршруту.
Самозащита.
***
Наполеон был удивлен. Он был потрясен!
Впервые в жизни он танцевал с ИДЕАЛЬНОЙ партнершей. Такая равнодушная на вид, уже после первого «па» она расцвела. Нет, ее лицо по-прежнему не блистало чувствами, но Нап видел разницу: в блеске оживших глаз, в тени улыбки, притаившейся в уголках губ.
Она предугадывала его движения и не пыталась с ними спорить. Это было не так, как с неопытными или просто послушными девушками. Его партнерша была своевольна и упряма не меньше самого Наполеона, но просто… позволяла ему вести? Ей хотелось, чтобы он вел? Именно он?
Мысль должна была потешить самолюбие, но в этот момент Наполеон заметил неладное. Тонкие ладони в его руках напряглись, и страстная, гибкая девушка начала превращаться в куколку Снежной Королевы. Опять передозировка обществом?..
«Ну уж нет, не выйдет», - твердо решил он и, нарушив все традиционные стойки танго, подхватил партнершу под лопатки, а другой рукой захватил шею. Не отрывая взгляда от чуть-чуть расширившихся серых глаз, он закрыл ее рот собственническим поцелуем.
***
Когда горячая ладонь властно притянула ее к себе и обхватила за шею, это было … неожиданно. Настолько неожиданно, что маска равнодушной куклы треснула по швам. Что происхо…? Поцелуй ответил на ее невысказанный вопрос.
Ледяные стены, за которыми так старалась укрыться Балька, рассыпались в крошку. Зажатая в его руках так, что и пальцем не шевельнуть, она слышала, как звенят воображаемые льдинки, отскакивая от паркета.
Нап мельком подумал, что нарушил все гласные и негласные правила: свои личные, танго, бального этикета. Но, в общем-то, эти мысли даже вызывали определенное удовольствие. К тому же, он только что твердо решил, что с ЭТОЙ девушкой будет нарушать правила снова и снова – методично, одно за другим, пока ненарушенных правил не останется вовсе. А потом они придумают что-нибудь еще.
И сбежать ей не удастся.
-
-
16.04.2011 в 21:57-
-
16.04.2011 в 22:02-
-
17.04.2011 в 00:23-
-
17.04.2011 в 00:43Ах, где же бы взять ТАКОГО Наполеона? х))Автор №2, Вы превосходны!
не-заказчик-
-
17.04.2011 в 09:46-
-
17.04.2011 в 10:14-
-
17.04.2011 в 10:33А Бальзаки/Наполеоны среди читавших есть?)) Немного переживаю об аутентичности))
-
-
17.04.2011 в 10:57-
-
17.04.2011 в 10:59-
-
17.04.2011 в 11:24а вы сами фанфики не пишите? =) было бы здорово почитать бальский взгляд на вещи))
-
-
17.04.2011 в 11:27если раскроетесь в личку,дам ссыли на перепечатанное и вывешенное в этом дневнике)
-
-
17.04.2011 в 16:51*рыдает что в окружении нету напов*
-
-
17.04.2011 в 23:04Текст доставил, спасибо
-
-
18.04.2011 в 00:37Баль
-
-
18.04.2011 в 19:29Баль в смысле?)
-
-
18.04.2011 в 19:31-
-
18.04.2011 в 19:35-
-
02.05.2011 в 15:55Он, ухмыляясь, смотрел, как взлохмаченная брюнетка насыпает на край стола ровную дорожку из белого порошка, как она нарочито медленно сворачивает стодолларовую банкноту, как втягивает в себя дозу, как трет воспаленные губы тыльной стороной ладони… Мужчина наблюдал за ней с тех самых пор, как впервые увидел ее здесь, на вилле своего приятеля. Было в ней что-то странное - непонятная ему усталость от жизни, какая-то вселенская тоска. Он решил, что неплохо было бы пообщаться с ней – короткое черное платье не скрывало длинных стройных ног. Женщины с такими ногами у него еще не было, а он привык получать все самое лучшее.
Она задумчиво провела ладонью по столешнице, рассеянно лизнула ее и потянулась к новому бокалу «Маргариты». Девушка не понимала, что она делает здесь, среди всех этих неинтересных ей людей. Ей было скучно. Ей всегда было скучно. Именно скука толкала ее на поступки, которые большинство людей (да и она сама в первую очередь!) назвали бы необдуманными: на покупку дорогого спортивного автомобиля, на свидания на одну ночь, на недельные пьянки в компании малознакомых людей.
-Детка, тебя случайно не Адриана Скленарикова зовут? - Он подошел к ней со спины и тронул за плечо.
-Что? – Она подняла затуманенный алкоголем и наркотиками взгляд на того, кто посмел прервать ее одиночество, цинично оглядела его и злобно прошипела:- Да пошел ты!..
-Мне кажется, тебе хватит.- Он потянулся чтобы отнять у нее выпивку, но девушка сама отшвырнула бокал и вцепилась в его шелковую рубашку.
-Мне нужно на воздух, тут слишком душно.- Она встала, оттолкнула его и, покачиваясь, пошла к балкону. Через пару шагов она повернулась к мужчине и, балансируя на одной ноге, сняла босоножку и протянула ему.
-Ты знаешь, как раньше кавалеры чествовали дам?
-Нет.
-Они пили из ее туфельки шампанское.
***
-Станцуем?- Намотать на кулак волосы этой непонятной девицы и заставить ее смотреть прямо в глаза.
-А ты заставь меня! – Она облизывает пересохшие губы и смеется ему в лицо. – Попробуй!
Он оттолкнул и ударил ее, не кулаком, нет, раскрытой ладонью по губам и тут же пожалел об этом.
-Сука ты.- Даже если ей было больно, то она не показала этого. Только снова подошла вплотную и провела острыми ногтями по его щеке.
Мужчина тяжело сглотнул, когда ее пальцы скользнули по его шее и ниже, на грудь.
-Как же я тебя ненавижу, как же я тебя презираю…- Девушка опустилась на колени и дернула пряжку его ремня.
Он положил руку на ее ладонь. Так и есть – пальцы были холодными как лед и дрожали.
-Станцуем? Больше предлагать не буду.- Он рывком поднял ее на ноги и прижал к себе.
Она танцевала как в последний раз, словно выплакивая телом всю свою боль, все свои страхи, все свое отчаяние. Она растворялась в танце, в музыке, она была игрушкой в сильных мужских руках, она была слабой. Она могла позволить себе быть слабой.
Танго. Только в этом танце было все, что ей необходимо – страсть, боль, азарт, сумасшествие…и первый мужской шаг.
От слишком стремительных движений партнера у нее кружилась голова и она закусила губу, чтобы не потерять сознание. Он же вел ее в этом танце так, как никогда не вел других партнерш. Он не мог позволить себе этого. Но… Эта девушка сводила его с ума.
Шаг. Прогнуться так, что волосы почти подметают пол… Она хотела только одного - закинуть ногу на его бедро, прижаться, почувствовать его возбуждение, закрыть глаза, отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас. А потом уйти и никогда, никогда не видеть его - потому что с ним она теряла себя, а этого она себе не позволяла даже лежа на холодном кафеле в дамской комнате после выпитой бутылки рома.
Еще шаг. Прижать ее к стене, рвануть вырез платья, грубо сжать грудь, сорвать ее красные шелковые трусы, ласкать ее прямо здесь, и целовать, целовать грубо, прикусив ей губу, слизывать ее кровь, ощущать, как она обнимает его своими невероятными ногами. И пусть все смотрят.
Стон. Мужчина резко входит в нее. Она разрывает поцелуй и утыкается лицом ему в шею.
-Ненавижу тебя…
-Я знаю.
-
-
02.05.2011 в 16:13