[socionicfics]

Гексли/Гамлет. "Всё равно я лучше, чем череп!"

@темы: Т2, Гексли, выполненные заявки, Гамлет

Comments

[Гость]

возможно, не то, что ожидал заказчик, но автор старался, с протипированными Гамами не общался, поэтому ООС. 365 слов.

- Ах, они меня наконец-то оценили! - вбежавший в квартиру Гамлет потряс перед носом Гексли стопкой растрепанных листочков и закружился по комнате. Гек удивился и попытался выяснить, что случилось:
- Тебе роль дали? И вот то, чем ты тряс у меня перед носом, я так понимаю, сценарий?
- Да-да-да! Мне дали роль... Не поверишь! Гамлета! - Гам снова принялся вытанцовывать.
"Кончилась моя лафа", - подумал Гек. Но потом пришла мысль, гласившая, что если Гама все-таки оценили, значит, актер он хороший... А если хороший актер... Дальше логика работать отказалась и выпихнула вместо себя интуицию. "Он мне изменяет!" - Гека поразила внезапная догадка.
Следующие несколько дней Гам допоздна задерживался на работе и приходил в приподнятом настроении. А Гека продолжала мучить интуиция. Он невыносимо страдал от отсутствия внимания и специфической заботы Гама.
Гексли слонялся по квартире и пытался хоть куда-нибудь спрятаться от трагичных воплей Гамлета, репетировавшего новую роль. Получалось плохо, ибо возлюбленный принес с собой реквизит - бутафорский череп - и теперь не расставался с ним ни на секунду, гладил по макушке и трагично вздыхал, поднося ко лбу ладонь тщательно отработанным движением. Блуждающий по квартире Гек выбивал Гама из равновесия и он просил Гека не мельтешить перед глазами.
А Геку было грустно. Причем грустно ему было уже долго, что Геку вообще не свойственно. Интуиция его не подвела. Новым возлюбленным Гама был Йорик - тот самый череп, который Гамлет сейчас полировал. А до этого он его кормить пытался! И "Красную Шапочку" рассказывал
- Гам, ну, может быть, ты уже перестанешь?
Гам раздраженно посмотрел на Гексли и поинтересовался:
- А я тебе что, мешаю?
- Нет, просто я тебя погулять вытащить хотел. На улице пришла весна, рассвет можно на крыше встречать... - Гек мечтательно зажмурился.
- Да-да, это очень романтично... Но сейчас я занят, - Гам вернулся к черепу и принялся вновь зачитывать ему свои монологи. Гексли посмотрел на это и... "не вынесла душа поэта". Он метнулся к столу и схватил череп:
- Не отдам, пока рассвет со мной не встретишь!
- Да ты... Ты... Да как ты смеешь? - Гамлет не мог подобрать слов, дабы описать коварство возлюбленного, сейчас его шантажирующего при помощи заложника. - Ах, мне плохо, я умираю... - Он картинно осел в кресло.
Гексли вздохнул, положил череп на стол и буркнул:
- Всё равно я лучше, чем череп!

Порадовало с утра
И Гек, и Гам такие милые вышли. Очаровательная зарисовка. Особенно строка про шантаж и заложника повеселила.

[Sinkler]

[Гость]

Одри Хорн. благодарю=)))))

Sinkler *философски пожав плечами* читать никто не заставлял

[Гость]

чудесно, спасибо
заказчик.

[Гость]

Гость да не за что
аффтар

[Гость]

Ногами не бить, автор2 чуйствительная фиялка
199

Пластмассовый череп лежал на полу, у самых ног, поджатых судорожно пальцев.
Гамлет устало подпирал стенку рядом.
- Ты хороший.
Гексли молчал, упирался лбом в колени, царапал короткий жесткий ворс ковра.
- Нахуй я никому не сдался.
- Мне сдался, - почти зло отозвался Гам.
- Я тебя достал, - прошептал Гек.
Говорить было бесполезно, нужно было переждать. И Габен бы смог, молча бы обнял, но Гам не мог принять таких действий, бездействия даже. Кому нужно молчание в ответ на боль? Бессмысленные прикосновения, не начиненные оформленным в слова смыслом.
- Ты самый лучший, - упрямо повторил Гам и стиснул плечи Гека.
Гек молчал.
Тошнило.
- Ну что ты вбил себе в голову? Я тебя люблю, тебя все любят.
- Клоунов всегда все любят, - просипел Гек и укусил колено, чтобы не взвыть.
- Да какой ты клоун? Я - клоун, хорошо. А ты?
Гек поднял усталые глаза. Блекло улыбнулся.
- И я. Вместе.
- Как Чук и Гек? - Гам подтолкнул череп ногой, и тот откатился.
- Как Винтик и Шпунтик, - засмеялся Гек.
- Как Лоло и Пепе, - Гам подбросил череп в ладонях.
- Как ты и я, - просто произнес Гек.
Все наконец-то вернулось на круги своя.

[Гость]

ой... чувствительно...)

[forever_hedgehog]

мило..так.)

[Omiri]

Интуиция его не подвела. Новым возлюбленным Гама был Йорик
ахаха) Гамлет такой Гамлет
понравилось))

[Гость]

спасибо
автор 1

[Гость]

маленькое баловство)


-Подожди здесь, я сейчас принесу твои конспекты, -оставив своего однокурсника, Гексли, в коридоре, Гамлет быстро кинул сумку на пол и скрылся в своей комнате. -Только ничего не трогай!
-Само собой!-активно закивал Гек и, совсем не обращая внимания на просьбу Гама, тут же скинул кроссовки и прошел за ним в комнату.
-Я же сказал..-Гамлет на секунду оторвался от живописно разбросанных на столе конспектов и тетрадей, чтобы смерить товарища недовольным взглядом. -Я не люблю, когда в мою комнату кто-то заходит.
-Это потому что у тебя тут жуууткий беспорядок или потому что мрачно как в склепе? -протянул Гексли внаглую продолжая осматриваться. -У тебя тут... кхм... интересно так...-продолжал он, игнорируя молчание друга. -Всякие картины... тематические... безделушки... ой! А это кстати что за штуковина? -поинтересовался Гек, протягивая руки к черепу, который лежал на самом видном месте на полке с книгами.. -Ты что, начал увлекаться раскапыванием могил?
-Не трогай! -Гамлет ловким движением выхватил череп прямо из-под носа Гексли и бережно прижал сей предмет к себе. -И это не "штуковина". У него между прочим имя есть. Йорик. -мрачно произнес он, сверля собеседника недовольным взглядом.
-Как? -тут же засмеялся Гек. -Йорик? Твой новый друг что ли? Скажи еще, что ты с ним разговариваешь!
-Когда рядом нет подходящих собеседников.-недовольно процедил сквозь зубы Гам, аккуратно поглаживая тонкими пальцами свое сокровище.
-Да ладно!-усмехнулся Гексли и, подойдя к другу и похлопав того по плечу, самодовольно произнес. -Никакая ерунда не заменит настоящего человеческого общения со мной!
-Йорик в отличие от тебя слушать умеет! И понимает меня! -недовольный тем, что собеседник проявил недостаточно такта и внимания, Гамлет резко развернулся и, продолжая все так же трепетно прижимать "лучшего друга" к себе, направился в соседнюю комнату..
Гексли лишь весело усмехнулся и запрыгнул на диван. Гам все равно скоро успокоиться и вернется в комнату. А пока...
-А все равно я лучше, чем твой череп! -выкрикнул Гексли. В ответ послышались лишь раздраженное хмыканье и звук захлопнувшейся двери.

[Moist von Lipwig]

Первое хорошее, но гам вообще упрт - череп любить Оо

Второе исполнение потрясающе искреннее. Настоящий депрессовый гек, которого никакие слова не разубедят, что он - никому не нужная пустышка х)) И гамло такой. Старается))

Третье прикольное
гексли

[Гость]

Исполнение №4

Про квазитождество

А тебя, Гамлет, с днем Строителя: вечно ты из себя что-то строишь
(Баль)

Первой мыслью Гексли, едва он вошел к Гамлету, было: ошибся дверью. Но не подъездной и не квартирной. Кто бы мог подумать, что в гамлетовском доме, насчитывающем вообще-то не так уж много коридоров и помещений, его может подкараулить, раскрыв свой прямоугольный и черноугольный зев, ... такая комната.
Первыми на глаза первыми попались тяжелые черные бархатные, длиной до пола шторы, плотно задернутые вовсе не от яркого света - за ними поздний вечер. От них так и веет театральным закулисьем (может, они и были когда-то частью огромного старого занавеса, поеденного молью, и Гамлет решил утащить их к себе домой, пока вся эта красота не погибла окончательно; ну и, конечно, затем, чтобы наслать нужное впечатление на любого, кто случайно к нему заглянет).
Но если б только из-за них эту комнату теперь было не узнать!... И обои здесь переклеены - темные, с мрачными геральдическими лилиями; и люстра повешена новая - кованая, двенадцатирожковая, с еле брезжащими лампочками. Хотя если совсем их потушить и оставить только зажженные черные свечи, расставленные по полкам, - ничего нельзя будет разглядеть. Наверное, когда наступает ночь, здесь делается светлее: темнота от удивления сама начинает фосфоресцировать.
Словом, это место, кто бы над ним так ни постарался, стало до того неуютным, мрачным и слишком загроможденным для своих размеров, что у Гексли в голове так и вертится навязчивое "Как в склепе". Но вряд ли оно обрадует Гамлета, так что он решил прикусить язык. К тому же, он действительно побывал однажды в настоящем польском склепе, и даже он, несмотря на расставленные там гробы, не произвел на Гексли столь гнетущего впечатления. Так что не стоит, наверное, оскорблять покой мертвых сравнением их дома с этой "находкой" (а, точнее, выходкой) полоумного дизайнера.
Как ни странно, кровать здесь стоит прежняя: нормальная, полутораспальная, безо всяких там нетопыриных крыльев и гаргулий в изголовье. На ней-то Гексли и сидит: ерзает, вертится, пытаясь устроиться поудобнее и понепринужденнее и перестать наконец чувствовать себя здесь незваным гостем.
Потому что гость он вроде как - званый: Гамлет же сам накануне звонил ему, просил непременно-обязательно прийти и никого и ничего больше не планировать на вечер... По телефону у него был такой оживленный голос и такие настойчивые упрашивания, что все это теперь как-то совершенно не вяжется с тем, что Гамлет едва смотрит на своего гостя. Гексли пришел сюда, на радостях забив даже на кино, чтобы... что?
Полюбоваться на новую спальню, обставленную, как в фильме ужасов?
Потрепаться с другом о каких-нибудь пустяках?
Послушать новые закулисные сплетни?
Или просто посидеть и помолчать вместе?
Но с нынешним Гамлетом на общие темы у Гексли и молчать-то толком не выходит. Поэтому, сглотнув, он по-новой пробует разговорить своего друга:
- А я чего сегодня на Манежной площади видел! Там какие-то люди стали доставать всякие бинокли, подзорные трубы и все такое... Кто газету в трубку скатал, кто совсем маленький биноклик притащил, как в театрах, знаешь, раздают... Хо, да я там у кого-то даже целый телескоп видел! Ну вот, смотрели они все на небо, значит, смотрели, кто во что горазд... Потом вдруг как засуетятся, как закричат, и все друг другу пальцами на что-то показывают! Кто мимо проходил, те стали останавливаться, чтобы посмотреть. Я тоже постоял, потому что Роб говорил, вроде на днях какая-то яркая комета пролетать должна. Правда, потом оказалось, что эти, с биноклями, - мобберы, которые всех опять нагнули...
Гамлет явно не слушает и потому невыразительно удивляется:
- Комета? Средь бела дня? Как же ты ее увидел? Ты что, был в обсерватории?
Вот кого здесь подменили, в первую-то очередь. Не шторы, не полки, не люстру, а самого хозяина комнаты. Как можно более незаметно, украдкой, Гексли присматривается к другу. Как же он сразу не заметил?
Подменыш-Гамлет, ни живой, ни мертвый, ни радостный, ни недовольный, сидит, точнее, полулежит шарнирной куклой в низком кресле напротив Гексли, вытянув длинные ноги и свесив кисти с подлокотников. Его взгляд из-под полуприкрытых век бездумно крутится на люстре, как на карусели, потом соскакивает, перемещается с потолка на шторы, с полок на Гексли и делается мягче только на миг, задержавшись на нем и каких-то зловещего вида безделушках, коими уставлены полки.
И снова Гексли ничего не понимает. Что-то плохое случилось и теперь у Гамлета траур комнатного масштаба? А если ничего, то почему он такой сейчас? Разве так должен вести себя гостеприимный хозяин и друг?
"Может, просто устал", - осеняет Гексли. Придя после репетиции, Гамлет словно бы даже переодеться не успел, так и сидит в каком-то старомодном, расшитом финтифлюшками камзоле, из раструбов рукавов которого торчат длинные манжеты рубашки с оборками, и брюках со шнуровкой вдоль бедра. Но никаких кругов под глазами, никакой болезненной худобы. "А может, ему просто скучно", - огорченно думает Гексли. Ведь гамлетовские эмоции - злость, радость, печаль... скука - вещи заразительные.
Постепенно ошарашенные глаза Гексли привыкают и к полумраку, и к странной обстановке, начинают заново узнавать комнату; вон там, к примеру, среди полос и лилий, раньше висело, как он помнит, большое зеркало, а теперь - две красивые портретные фотографии в рамках. На одной из них - Габен, на другой - Бальзак. А чуть дальше, на полке между двумя большими книгами...
- Гамлет, а Гамлет.
- Мммм? - флегматично, совсем по-габеновски тянет Гамлет в ответ.
- Давно ты у нас... э... гот? - Гексли берет с полки фигурку черепа величиной с жуковский кулак, - Как же твои толкиенисты?
Гамлет весь подбирается в кресле, чуть подается вперед, делает вдох, и Гексли ждет длинной, полной патетики речи о том, как утомительно каждый день размахивать бутафорскими мечами на полигонах, и как внезапны муравьи в палатке по ночам, и что у тамошних "эльфиек" от легендарной эльфийской красоты - только накладные уши да дурацкий псевдокельтский акцент...
Но всю свою речь Гамлет внезапно умещает в одно короткое "Надоели" - и снова откидывается на спинку. Гексли остается только недоуменно глядеть в пустые глазницы черепа.
- Ты его с вашей студии, что ли, стащил?
- Нет. Макс привез в подарок, из Тауэра, - Гамлет растягивает свои синие с вертикальной черной полосой губы в улыбке, - Нравится? Знакомься, это мой хороший друг.
- Череп?! Ну и ну, - вырывается у шокированного Гексли, - Вот уж точно, "скажи мне, кто твой друг - и я скажу, кто ты"!
- Вообще-то я сейчас обращался не к тебе, - кашель у Гамлета оказывается не менее многозначительным, чем взгляды у Бальзака, он как-то сразу одергивает и ставит на место, - А к Йорику. Своему лучшему другу - я представлял - тебя, понимаешь?
На это Гексли только молчит, хмурится и вертит Йорика в руках: рассматривает его, постукивает по желтоватой кости пальцами, пробует даже понюхать; пытается сообразить, каково это - быть "лучшим другом" Гамлета.
- И чего в этом твоем "друге" - такого "лучшего"? - наконец спрашивает Гексли, как можно более язвительно, но получается - только угрюмо.
Гамлет склоняет голову набок, подпирает щеку костяшками пальцев:
- Например, то, что он умеет молчать и внимательно слушать? И никогда не перебивает, лишь бы свое слово вставить? И его не нужно развлекать пустой дурацкой болтовней и шуточками, если на то нет настроения?
Ну вон оно, значит, как.
Гексли жалеет, что сидит на кровати, а не на диване: с удовольствием бы сейчас забился в самый его угол.
Возможно, где-то в "другой параллельной вселенной" из Гексли и Гамлета получились бы настоящие друзья - самые лучшие. Не так уж мало у них было для этого общего: оба легкие на подъем, оба большие чудаки и оригиналы, общительные, открытые для всего нового, оба быстро находят общий язык с людьми и не задумываясь меняют стили, интересы, компании... Хотя последнее - как сказать: это ведь Гексли носит по увлечениям, как судака по речной быстрине, в то время как Гамлет сам рассекает по ней щукой - алчно, уверенно и властно. Каким бы делом он ни загорался и каким бы человеком ни очаровывался.
Как-то раз за чаем, расфилософствовавшись и рассловоохотничавшись, Габен выдал Гексли вот такую истину: между людьми не бывает равенства - хоть в любви, хоть в дружбе. Всегда один любит, а другой - позволяет себя любить. Один увлекается и тянется за кем-то, другой - позволяет ему болтаться рядом. Но всякий раз как Гексли считал, что это Гамлет им увлечен и за ним тянется - все вдруг оказывалось совсем наоборот. Всякий раз как Гексли считал, что уж этого человека он выучил наизусть, со всеми его причудами - тот вдруг представал перед ним совершенным незнакомцем.

[Гость]

не влезло в одно

Как, например, сейчас.
Хочется подойти к этому чужому готу, флегматику и цинику, робко подергать за длинную оборку рукава и попросить: "Эй, чувак, кем бы ты ни был - если можешь, верни мне, пожалуйста, Гамлета. Того, которого я знаю. Потому что Габена мне дома хватает, а Бальзака я и вовсе побаиваюсь, если честно".
Вместо этого Гамлет сам встает, потягивается, поочередно сцепляя руки за спиной "валетом", как привык делать все тот же Габен, подходит и садится на кровать чуть позади Гексли.
- Ну? Теперь-то тебе ясно, кто из вас лучше? - насмешливо спрашивает он, вынимая своего "друга" Йорика из чужих рук.
А может, и правда, на этом их странная дружба с Гамлетом и держится? На противоречиях, а не на понимании и поддержке? На неловкостях, несостыковках, каждом слове и каждом поступке невпопад?...
- Ясно. Я. - отвечает Гексли сердито и чувствует, что еще немного - и он разобидится, окончательно и совершенно по-детски, - И плохо, если ты другого мнения! Я - лучше какого-то Йорика, потому что, потому что!...
Руки Гамлета обвивают плечи тихо и растерянно ахнувшего Гексли и опрокидывают на себя. Вот теперь он абсолютно ничего не понимает; его обнимают неожиданно, тепло и крепко-крепко - как младшего братишку, которого у Гамлета, единственного ребенка в семье, никогда, конечно, не было.
- Вот именно - потому что. Никто и не спорит, - приговаривает Гамлет, настолько искренне, что Гексли совсем не хочется вырываться. И кожа на виске теплеет от его шепота, - Ты лучше Йорика. Ты - лучше всех.
Никто из них больше никуда не спешит, ничего не говорит, они просто устраиваются поудобнее рядом с друг другом. И пока Гексли раздумывает, верить или не верить Гамлету, полюбившему такие вот "развлеченья", он, незаметно для себя, засыпает.