[socionicfics]

Т14-35 DarkДост. Штирлиц встречается с Гамлетессой. Дост ее недолюбливает и считает, что его друг достоин большего, чем постоянные истерики и вынос мозга. После очередного «Я ухожу от тебя», Дост находит девушку и сворачивает ей шею. «Доигралась, он прощает, я – нет».

@темы: Штирлиц, Достоевский, выполненные заявки, Т-14, Гамлет

Comments

[Гость]

Мне тоже жаль, что она не сопротивлялась, но оно само так написалось.-_- Будем считать, что убийца в процессе погони пару раз подскользнулся и получил несколько мелких травм.
а2

[voidy things]

Умф, ням-ням... Класс! Интересно, интригууует.^_^ автор-автор, эпилог будет?
Автор намба 3, еще один велкам от подписавшегося читателя *облизывается в предвкушении*

Да-да. У Достоевских же это как раз болевая.
Болевая работает неадекватно. Грубо говоря, в ответ на безобидный щелбан можете получить рельсой в лоб. Без предупредительных выстрелов в воздух.

верно-верно (как деловик заявляю), но все же это:

Она сделает Боба несчастным! И мы должны этому помешать.

- имхо, как-то больше на драйзеровское смахивает, да...

[Гость]

Будет не эпилог, а продолжение. Еще несколько частей. Просто я сейчас валяюсь с температурой и несколько плохо соображаю, поэтому боюсь написать какую-нибудь чушь. И мне надо кое-какую теорию почитать.
а2

[Гость]

Вообще, надеюсь завтра-послезавтра что-нибудь выложить.
а2

[voidy things]

ой-ох, выздоравливайте и не болейте далее=) И удачи, успехов в написании!

[Гость]

_P.W._, спасибо.
Также хотелось бы выразить благодарность всем, кто комментирует мою писанину, кстати. Это мотивирует.
а2

[Гость]

Еще рассуждения о ТИМе Джессики. Драйзер, который терпел неприятную девушку племянника, почти сына, в течение нескольких лет (у меня упоминается, что Роуз до этого присутствовала на днях рождения Роберта), надеясь, видимо, что все это не столь серьезно? Высказавшийся по этому поводу только когда чаша терпения переполнилась и в итоге ничего не предпринявший (кажется, обратного я нигде не писала)? Не верится мне как-то. Плюс, повторюсь, для определения творческой следует смотреть не на поведение в экстремальных ситуациях, а на способ реализации базовой. Думается, Дост, видящий, что близкий человек сейчас пострадает, может начать причинять ему добро вполне по-драевски. Собственно, об этом и заявка.
а2

[Гость]

маловыразительные потоки сознания от двух логиков: уставшего автора-2 и обеспокоенного Штира

Конечно, это нехорошо – придти к человеку без приглашения, да еще, не застав его дома, открыть дверь доверенным тебе совсем не для этого ключом. В свое оправдание Роберт мог сказать только то, что раньше в столь позднее время Вильгельм, предпочитающий бодрствовать чуть ли не до утра, обычно никуда не уходил. И то, что он никак не реагировал на настойчивые звонки в дверь, заставляло волноваться, а когда выяснилось, что в квартире никого нет, волнение стало еще сильнее.
Тишина тоже действовала на нервы, и Роберт потянулся к пульту от телевизора. Последний сиротливо ютился в углу, и, похоже, редко не только использовался по назначению, но и вообще обращал на себя внимание владельца.
Так, новости… Это куда лучше, чем какая-нибудь дурацкая развлекательная программа. Тем более, сыщик всегда должен знать, что происходит в мире – и в городе.
А в городе происходили вещи, которые привлекли бы внимание любого человека, интересующегося преступлениями. Например, объявился маньяк, охотящийся за молодыми девушками. Надо бы сказать Роуз – она такие скучные программы не смотрит, а забрести ночью в не самый безопасный район может. Вот помирятся они… А помирятся ли? И надо ли к этому стремиться?
Роберт погрузился в размышления, поэтому остальную часть передачи слушал невнимательно.
Какая-то дурочка – тоже, наверное, творческая личность, шумная и нервная – в реку то ли бросилась, то ли упала. Если бросилась, то место выбрала неудачное – падать невысоко, река мелкая, а рядом еще и какой-то добросердечный прохожий оказался. Короче говоря, все остались живы и относительно здоровы, состава преступления нет, клиентов можно не ждать.
Еще какое-то ожерелье пропало. Дорогое. Странные люди им владели: на драгоценность потратились, а про безопасность забыли. Но с такими деньгами, пожалуй, к Роберту не пойдут – наймут детектива поопытнее и поизвестнее. Словом, опять ничего полезного.
И для чего такие передачи делают? Или она на самом деле хорошая, а Роберт всем недоволен из-за беспокойства?
Погода… Дождь, ну а что же еще? Вчера вот тоже был. Недавно снова начался. Ничего не меняется.

[Гость]

и еще немного к написанному выше

Ключ в замке повернулся, и в прихожую вошел Вильгельм. Или лучше сказать ввалился?
От стандартного вопроса о том, где же можно пропадать ночью, Роберт удержался – он не беспокойная матушка и не ревнивая жена (клиентки обоих этих типов успели попортить ему немало нервов), и не говорить сейчас ему будет надо, а действовать. На Вильгельме лица не было, да и одежда – мокрая, грязная, джинсы так вообще разорваны на колене и запачканы кровью – свидетельствовала о том, что произошло что-то очень серьезное.

* * *

Через некоторое время Вильгельм, переодетый, с перевязанным коленом и чуть ли не насильно накормленный тем, что нашлось в холодильнике, был водворен в постель и допрошен максимально деликатно и потому безрезультатно. В себя он уже более-менее пришел, даже спросил, почему Роберт появился в столь поздний час (хотел обсудить возможный окончательный разрыв с Роуз, конечно, но сейчас это ведь не слишком важно), значит, возможно, случившееся оказалось не таким уж страшным и можно было отложить расспросы.
Другое дело, что не стоило оставлять Вильгельма одного: вдруг его спокойствие объяснялось глубоким шоком. И существовала вероятность того, что ночью у него появится желание все рассказать. Хотя Вилли не будет никого будить, даже если возникнет необходимость выговориться, лучше все же оставаться рядом.
Вздохнув, Роберт отправился устраиваться на ночь в гостиной.

[Гость]

продолжение от автора-2, если это еще кому-то интересно

Он не понравился Роберту сразу. Худой, неряшливо выглядящий мужчина. В чем именно проявлялась эта неряшливость, сказать было трудно: он был вполне чистым, прилично одетым – правда, нарочито скромно, словно хотел показать, что такие мелочи как одежда его мало интересуют. Но все же было в нем что-то такое, из-за чего в воздухе начинал витать ощущающийся не обонянием, а каким-то шестым чувством запах плесени и пыли, осевшей на старых вещах, хранящихся в неподходящих условиях.
Сам взгляд этого человека, еще молодого, казалось, потяжелел от груза времени. И дело было не в перенесенных страданиях: это смертельная скука растягивала прожитое им время до бесконечности.
Роберт ничего не имел против старины, но пыли и плесени на дух не переносил. Тем не менее, посетитель был, по видимости, потенциальным клиентом, а значит, следовало обращаться с ним соответственно.
– Итак, чем я могу вам помочь?
– Сержант Сэйерз, – представился он. – Детектив сержант, точнее.
Голос его был тихим и невыразительным, но в нем сквозило еле заметное презрение то ли к собеседнику, то ли ко всему окружающему миру.
Значит, полицейский. Удивительно. Если бы Роберта попросили угадать, чем занимается посетитель, он, скорее всего, решил бы, что это преподаватель, нагоняющий на несчастных студентов сон своими лекциями. Или бездарный поэт, эпатирующий всех своим показным презрением к богемному образу жизни и пишущий мрачные стихи, популярные у молодых людей, желающих казаться циничными и разочаровавшимися в жизни. Но полицейский!
Интересно, кстати, зачем уголовной полиции понадобился Роберт?
Последнюю мысль он и озвучил.
Несколько мгновений полицейский смотрел на него изучающим взглядом, а потом отвел глаза и ответил:
– Роуз Рэд была найдена мертвой сегодня утром.
– Что?! – побелевший Роберт вскочил и в ужасе уставился на сержанта. Тот отвернулся к окну и судорожным движением пожал плечами – будто брезгливо передернул. Постоял так, подождал, пока Роберт обессиленно рухнет в кресло и по-прежнему тихо спросил:
– Вы можете сейчас отвечать на мои вопросы?

[Гость]

и еще кусочек

* * *

– Самодовольный тип! – выплюнул Роберт вслед полицейскому, когда за тем закрылась дверь. – Мало того что бесчувственный, так еще и взглядом меня не удостоил!
– Мне кажется, – робко возразила Анжела, ставя чашку с кофе на рабочий стол, – он просто… Просто боится чужих эмоций. И своих, наверное, тоже.
– Боится? Да ничего он не боится. И стыда у него совсем нет. Представляешь, он спрашивал, какие у нас с тобой отношения! Наверняка подозревает, что я избавился от Роуз, чтобы уйти к тебе.
– И что же ты ответил? – голос Анжелы был каким-то бесцветным, словно вдруг поблекшим. Да и сама она, бледная и хрупкая, едва не просвечивала. А еще она нервничала и чего-то боялась. Еще бы, подозревать, что такая милая и невинная девушка может быть хотя бы косвенно связана с ужасным преступлением! Бедная девочка… Зря она защищает этого хама – впрочем, такова ее натура – во всех видеть только хорошее. Эта ее особенность кажется странной, если учитывать, сколько метких замечаний, касающихся характеров общих знакомых, Роберт от нее слышал. Понимать людей и так… Любить их. Может, именно поэтому способность видеть человека насквозь не помогла ей в жизни – Роберт предложил ей место своего секретаря, чтобы хоть как-то помочь. Конечно, не следовало смешивать деловые и личные отношения, но Роберту не на что было жаловаться: Анжела оказалась не только верным другом, но и ответственным работником. Но прежде всего она все же была другом.
– Мы друзья. Давние и близкие. – Наконец ответил Роберт. – Я так ему и сказал. Ведь это же правда?
– Правда. – Покорно выдохнула Анжела.

[Гость]

Автор-2 долго думал и решил продолжить. Вдруг кого-то все же интересует, чем все закончится.

Роуз никогда бы не согласилась так жить – в маленьком (зато собственном!) домике, окруженном с любовью выращенным садом. Наверняка сказала бы, что не собирается постоянно тратить время на дорогу из пригорода и что жить вдали от эпицентра кипящей жизни – удел почтенных бизнесменов среднего возраста с семьями и всяких там пожилых леди вроде тети Джессики. На тот факт, что Роберт тоже когда-нибудь – и до этого осталось не так уж много времени – превратится в бизнесмена средних лет, которому необходимо будет обзаводиться семьей, Роуз предпочитала не обращать внимания. Что ж, возможно, из нее и правда получилась бы не самая лучшая жена. Вот найти бы кого-нибудь вроде молодой тети Джессики…
Когда сама тетя Джессика вышла из дома, Роберт устыдился своих мыслей. Почему-то от одного вида любимой тети – возможно, потому что сама она казалась воплощением доброты – совесть просыпалась и начинала требовать внимания к своему резкому, ехидному голоску. Действительно, Роуз еще похоронить не успели, а Роберт уже начинает думать о других девушках… Интересно, что бы сказала тетя на такое? Впрочем, наверное, ничего не сказала б: клеймить кого-нибудь за неподобающие мысли или поступки было не в ее привычках. Можно было бы представить, что тетя Джессика убила преступника, чтобы спасти ребенка, но мысль о казни того же преступника, когда он уже арестован и не может никому навредить, вряд ли пришла бы ей в голову. Она бы скорее попыталась поговорить с ним, чтобы вызвать раскаяние – и Роберт был готов поклясться, что такая попытка была не совсем безнадежной.
Вот и он сейчас чувствовал себя чуть ли не преступником. А чтобы избавиться от этого чувства, он должен был раскрыть убийство Роуз. Собственно, только поисками убийцы он и занимался с того момента, когда узнал о трагедии.
– Какое горе, какое горе! – скорбно прошептала тетя Джессика, разливая чай. – Ты собираешься сам все расследовать?
Роберт кивнул, взяв чашку. Он настолько погрузился в расследование, что даже забыл принести что-нибудь к чаю. Тетя Джессика часто шутила, что это престарелые тетушки должны кормить своих любимых племянников, а в их семье все получается наоборот. Роберт надеялся, что она не чувствует себя виноватой из-за этого – эта удивительная женщина могла мучиться чувством вины из-за чего угодно.
– Знаешь, я столько всего наговорила про бедняжку – тогда, в твой день рождения. Ах, если б я только относилась к ней добрее! Постаралась бы понять ее, понравиться ей…
– И что же ты сказала о ней? – машинально осведомился Роберт, у которого уже появилось обыкновение позволять свидетелю рассказывать все подряд. Это уже потом полученные сведения анализировались, а пока что следовало лишь слушать и запоминать, не мешая собеседнику изливать душу.

[Гость]

– Что она сделает тебя несчастным. И что мы должны этому помешать.
– Вы?
– Мы с Вилли. Я сказала это ему.
– Не пришлось никому мешать… – вздохнул Роберт.
Вдруг тетя Джессика схватила его за руку и посмотрела на него полными слез глазами. На ее лице отражалось искреннее страдание.
– Боб, ты можешь меня простить? Я бы никогда не подумала, что мои слова так обернутся!
– Конечно, – слабо улыбнулся Роберт, – ты же ни в чем не виновата, тетя.
Не могут же простые слова привести к чьей-то смерти… Или… Или могут? Эта мысль заставила остолбенеть. Да что за глупости! Не мог же Вильгельм, приняв слова тети Джессики близко к сердцу, на самом деле убить Роуз! В городе орудует маньяк, и это его рук дело, пусть сержант Сэйерз и утверждает обратное. Нельзя становиться таким подозрительным, Роберт, или ты так скоро себя подозревать начнешь. Но тогда… Тогда где пропадал Вилли в ту ночь, когда произошло убийство? Почему он пришел домой в таком… Странном виде? Не потому ли, что Роуз была убита в неблагополучном районе, где порванная одежда и пара ссадин – далеко не самое страшное, что можно получить? Нет, Вилли не мог бы этого сделать, он просто не может сделать что-то плохое. Тогда почему он отказывается рассказать, что делал той ночью?
За все время своей работы Роберт не раз видел преступников, которые не казались таковыми. Но Вилли? Нет, это уже совсем никуда не годится. Но почему тогда все сходится?
– Боб, что случилось? – испуганно спросила тетя Джессика.
– Кажется, я уже говорил. Роуз убита.
– Ты же понял, что я не об этом!
Тетя бросила на него какой-то затравленный взгляд. Нет, с ней не стоит делиться подозрениями, она этого просто не вынесет. Надо самому пойти и все проверить. Как? А… Обычными методами. То, что жертвой является один близкий человек, а подозреваемым – другой, не должно отражаться на работе. Точнее, это должно помогать, а не мешать. Можно, например, проникнуть в квартиру к Вилли и устроить там обыск. Мерзко, конечно, но… Сэйерз сказал, что шарфик Роуз, которым было совершено удушение, пропал. Вдруг убийца не захотел избавляться от него или еще не придумал, как это сделать? Надо убедиться, что у Вилли нет никаких женских шарфиков.
Да, именно этим Роберт завтра и займется.

[Гость]

Автор2, начало было куда более впечатляющим чем оказалось продолжение и текс очень ровный и приятный вначале, становится более вымученным дальше =(

[Гость]

Гость , вы, как единственный меня не покинувший, можете сказать, в чем это проявляется? И когда все началось? Будем работать над собой.
а2

[sascetta]

Автор2, я тоже вас не покинула. Читаю с неослабевающим интересом.

[Гость]

Начиная со сцены убийства. Получается длинная вводная, много персонажей а потом все слишком быстро происходит, как-то скомкано и не хватает достоверность. И, например совершенно непонятно, для чего нужна была тетка, ее присутствие неоправданно.

[Гость]

Тетка? Она два раза подает мысли, как минимум. А ее никто в убийстве не подозревает?) Недаром же я так бьюсь, доказывая, что она тоже Дост).
У меня там есть пара эпизодов, которые должны служить обоснуем для дальнейших событий. Из-за этого, возможно, в данный момент они кажутся неуместными. Впрочем, своей склонности уделять излишнее внимание второстепенным деталям отрицать не могу, стараюсь исправляться.
Гость, спасибо за подробную критику. Мне трудно увидеть некоторые моменты из-за полной картины происходящего в голове.
sascetta, спасибо за поддержку, а то молчание читателей несколько... пугает.
а2

[Некобака]

автор, вы тянете резину слишком долго. уже даже ждать неинтересно

[Гость]

Любовница Графа, вы это о растянутом действии или об обновлении раз в неделю?
Если о действии, то я склонна скорее согласиться с Гостем, увы.
А если об обновлении... Что ж, отсутствие комментариев заставляет закомплексованного автора считать, что читатели ждать перестали.
а2

[Некобака]

Гость, об ожидании. все уже давным давно забыли, что было в начале, и ждать тупо неинтересно

[Гость]

Любовница Графа, тогда пункт второй.
Читатели, которым ждать не надоело, там осталось части две, максимум три, и я постараюсь в ближайшее время все дописать и выложить.
а2

[Гость]

Итак, обещанное продолжение от автора-2.


В шкафу у Вильгельма был относительный порядок. Конечно, Роберт и там нашел бы что прибрать, но, роясь в чужой одежде, он испытывал омерзение только от своих действий, но никак не от царящего на полках хаоса. Перебирать вещи и возвращать их на место следовало так, чтобы Вильгельм ничего не заподозрил. Возможно, когда-нибудь – когда все закончится – придется рассказать ему о своих дурацких предположениях, ведь у настоящих друзей не должно быть тайн друг от друга, но пока что… Пока что пусть только сам Роберт страдает из-за недоверия к одному из самых дорогих людей. Хватит и того, что он поссорился с Роуз незадолго до ее смерти. А ведь если бы он вел себя по-другому, был бы уступчивее, внимательнее… Да что там говорить, он даже не представлял, как выглядел тот злополучный шарфик, хотя для Роберта не было характерно обычное для многих других мужчин пренебрежительное отношение к одежде. Как же выглядел этот шарфик?
Может… Так?
Роберт нащупал под стопкой рубашек какую-то шелковистую ткань и, от волнения забыв об осторожности, резко дернул. Женский шарфик. Принадлежал ли он Роуз? В клуб, где ее в последний раз видели живой, такое надеть было бы странно, но Роуз утонченным вкусом никогда не отличалась. И не утонченным тоже. И даже ее талант, по мнению Роберта, заключался не в способности тонко и точно воспринимать и отображать действительность, а в умении убедить всех (и прежде всего саму себя), что ее картины гораздо глубже, чем кажутся на первый взгляд. Нет, не следует так думать о мертвой. Надо подумать об убийце.
Но думать об убийце оказалось сложнее, чем раньше. Если раньше мысль, что им является Вильгельм, казалась глупой гипотезой, которую следовало проверить, чтобы тут же опровергнуть, то теперь все было иначе. Теперь в руках у Роберта была вполне материальная улика.

[Гость]

В руках? Роберт чуть не застонал. Надо же сделать такую глупость – схватить орудие убийства голыми руками. Орудие ли? Но откуда еще мог взяться у Вильгельма, никогда не водившего к себе домой девушек, женский шарфик? Не тайная же возлюбленная у него появилась. Прелестное создание, о котором нельзя рассказать лучшему другу, которое приглашает своего молодого человека в гости ночью, чтобы порвать и запачкать на нем джинсы и поранить ему колено, доведя попутно до состояния шока. Нет, это даже более нелепо, чем Вильгельм-убийца. Вильгельм-убийца. Вильгельм – убийца. Это звучит по меньшей мере странно. Нет, дико, невероятно, абсурдно! Но не бывает же таких совпадений…
Роберт почувствовал себя загнанным даже не в тупик, а в маленькую комнату, у которой вдруг исчезли все выходы, а стены стали сдвигаться. «Вилли убил Роуз», – было написано на одной. «Ты должен отомстить за ее смерть», – на другой. «Вилли – твой лучший друг», – на третьей. «Он сделал это ради тебя», – на четвертой. А вместо потолка над головой раскачивалась каменная плита с именем Сэйерза. Этот бесчувственный полицейский уже туманно намекал на то, что большинство преступлений совершаются из-за денег или любви. Что же произойдет, если к нему в руки попадет шарфик с отпечатками пальцев Роберта?
Чертов шарфик! Сначала стоило решить, что с ним делать. Не хватало духу ни уничтожить такую важную улику, ни отнести ее в полицию. Пусть… Пусть он пока что побудет у Роберта. А тот наберется смелости и поступит, как положено законопослушному гражданину. Как всегда поступал раньше, когда дело не касалось его близких. Он ведь сможет, правда?

[Гость]

предпоследнее продолжение от автора-2

– Это слишком просто! – детектив главный инспектор Джекобсон относился к сержанту Сэйерзу почти по-отечески, поэтому тот позволил паре капризных ноток проскользнуть в голосе. – Я надеялся на сложное, по-настоящему запутанное дело, на хитроумного убийцу, а тут…
– А тут улик мало! – перебил Джекобсон, в сердцах ударив кулаком по столу.
Он ценил энтузиазм – очень странно проявляющийся, но все же энтузиазм – молодого коллеги, так же как и его рано вызревший профессионализм, цепкий ум и редкостную бесстрастность, но вот чувства разделить даже не пытался. Нераскрытое дело – пятно на репутации, препятствие в продвижении по карьерной лестнице, а препятствия надо сметать, а не искать хитроумные пути их преодоления. Особенно когда убийца уже очевиден.
– Дело может решить добровольное признание. Если вы позволите мне провести небольшой эксперимент, сэр…
Джекобсон нахмурился. Он не любил и не понимал этих всех психологических вывертов, считая их атрибутом расследований в фильмах про частных детективов. Но явка с повинной – это серьезно. Если Сэйерз сможет ее устроить…
– Чего ты опять начитался?
В источнике теорий Сэйерза можно было не сомневаться. Он и правда помахал какой-то книгой и протянул ее начальнику.
– Издеваешься?! – Прогремел Джекобсон – издевательства над собой он бы не потерпел. – Как можно с помощью такой фигни преступления раскрывать?
– Это не фигня, – Сэйерз улыбнулся мягко, почти снисходительно, – а мировая классика. И она всего лишь натолкнула меня на мысль. В случае неудачи я всю ответственность готов взять на себя.
Джекобсон смерил его взглядом исподлобья и проворчал:
– Делай что хочешь. Спугнешь убийцу – голову оторву. Понял?

[Гость]

и еще кусочек к предпоследней части

* * *

Все было похоже на тот самый раз. Нет, читавший книгу и одновременно переговаривающийся с Анжелой сержант Сэйерз не мог заменить ругающихся в кабинете Роберта и Роуз, но все же… Витало в воздухе что-то, напоминающее о дне, когда произошла их последняя ссора. Кажется, это чувствовала и Анжела – она была бледной и явно нервничала непонятно из-за чего – Сэйерз просто с ней болтал, не отрывая глаз от книги. Как-то невежливо…
– Что же вас так увлекло, детектив сержант? – поинтересовался Вильгельм, надеясь, что тот почувствует и поймет невысказанное замечание.
Однако Сэйерз не счел, что его собеседница достойна большего внимания и мгновенно переключился на Вильгельма.
– «Преступление и наказание» Федора Достоевского, мистер Каррингтон.
– О.
Слишком неожиданно. Сэйерз не казался ценителем классической литературы, так что Вильгельм не нашелся что ответить.
– Чтение книг может интереснейшим образом повлиять на нашу жизнь, мистер Каррингтон. И наоборот, происходящие с нами события заставляют перечитывать уже знакомые книги и смотреть на них под другим углом.
– И что же новое вы нашли в «Преступлении и наказании»? – осведомился Вильгельм.
Если детектив сержант так хочет с кем-то поговорить, то почему бы не поддержать беседу?
– Гений Порфирия Петровича. – Сэйерз слегка запнулся, выговаривая иностранное имя. – Сделать так, чтобы преступник сам во всем признался – о, для этого надо быть настоящим профессионалом. Не так ли, мисс Кремер?
– Думаю, вы в этом лучше разбираетесь, – тихо отозвалась Анжела.
– А вот и мистер Аддерли! – обрадовался Сэйерз.
Вбежал в очередной раз опоздавший Роберт. Увидев Сэйерза, он остолбенел, словно перед ним был не человек, а призрак.
– Вас-то я и жду, мистер Аддерли. Вы обвиняетесь в убийстве мисс Роуз Рэд, вашей любовницы.

И тут Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Осторожно, все внезапно обрели фамилии.

[Гость]

итак, терпеливые читатели (если таковые еще остались), возрадуйтесь: это последняя часть

– Вы с ума сошли? – Роберт охрип от возмущения.
– К сожалению для вас, нет. – Ответил Сэйерз, и добавил, обведя глазами всех присутствующих. – Если вы окажете сопротивление при аресте, то хуже сделаете прежде всего себе.
Роберт вернул на место вазочку, которую уже схватил со стола Анжелы.
– Этого не может быть, – уверенно заявил Вильгельм.
– Не может быть, мистер Каррингтон? А я так не думаю. – Сэйерз неожиданно улыбнулся. – Если вы можете сказать что-то, что меня переубедит, говорите.
– Я могу! – Анжела почти выкрикнула это и вскочила. – Роуз Рэд…
– Да-да, мисс Кремер.
– Убила я!
– Вам удалось меня переубедить, мисс Кремер. Если вы официально дадите признательные показания, то убедите меня окончательно и бесповоротно.
Анжела села и, опустив голову, тихо проговорила:
– Дам. Спасибо, что помогли мне решиться, мистер Сэйерз… Я понимала, что мне придется заплатить за счастье Роберта, но долго не могла набраться смелости и сделать это.
– Какое счастье? Какое убийство? Анжела, ты бредишь! Сэйерз, не слушайте ее, она наговаривает на себя! Лучше уж правда меня арестуйте!
Роберт, выйдя из оцепенения, бросился сначала к Анжеле, стараясь посмотреть ей в глаза, а потом к Сэйерзу.
– Увы, мистер Аддерли, у нас имеются улики, подтверждающие виновность мисс Кремер. Уверен, что никто не сможет сказать, что видел ее во время убийства где-то в другом месте. Не было ее и на вашем дне рождения, о чем нам рассказала мисс Джессика Аддерли. Как и о безответной любви мисс Кремер к вам – любви, длящейся не первый год.

[Гость]

– Не могла же я, – почти прошептала Анжела, – видеть Роберта перед самым убийством его девушки. Или, того хуже, саму ее.
– Но как же, – Роберт выглядел все более и более изумленным, – но Вильгельм тоже был в тот вечер неизвестно где! И…
Роберт скрылся в своем кабинете, откуда вернулся, принеся шарфик.
– Он был в квартире Вильгельма!
– Роберт, что все это значит? Откуда…
– Понятия не имею, откуда мистер Каррингтон взял этот шарфик, – Сэйерз пожал плечами, – возможно, ему подарила его девушка, которая и обеспечила ему алиби на вечер убийства. Знаете, как раньше дамы рыцарям носовые платки дарили… Во всяком случае, поступок мистер Каррингтон совершил поистине рыцарский, я бы сказал героический. И исчез, как герой, отказавшись от помощи полиции и избежав встречи с журналистами, которые оказались необычайно проворными. Даже в той же ночью идущие новости сообщение об инциденте успели вставить. Не видели? Про девушку, упавшую в реку и спасенную таинственным незнакомцем. А что касается шарфика, послужившего орудием убийства, то его ваш покорный слуга обнаружил перед домом мисс Кремер. Никогда не видел более беспомощной попытки избавиться от улики…

[Гость]

и последний кусочек: негодующий Дост и много этики, с которой автор не в ладах

* * *

Когда Анжелу увели, Вильгельм отошел к окну и сказал, не глядя на Роберта:
– Я понимаю, тебе сейчас тяжело… Но… Может быть, ты все же расскажешь, как к тебе попал шарфик?
– Это звучит ужасно, но я обыскивал твою квартиру. Я подозревал тебя в убийстве Роуз.
– Вот как…
Вильгельм не сказал ничего больше, но лед, сквозивший в его голосе, заставил Роберта взорваться:
– Ты мог бы просто все мне рассказать!
– И ты бы мне поверил? – горько усмехнулся Вильгельм.
– А почему я должен был тебе не поверить?
– А почему, – Вильгельм резко повернулся, – мне не верили все детство, даже когда мои истории были более правдоподобными?
В его глазах отражались такие чувства, что Роберту стало не по себе.
– Слушай, Вилли, – Роберт говорил виновато и как-то неуверенно, – но мы же друзья. И ты должен доверять мне.
– А ты мне доверял?
Роберт растерянно молчал. Обвинения были вполне справедливыми. Следовало это признать.
– Вилли, но… Нет, я понимаю, это все глупо. Прости меня. Клянусь, ничего подобного больше не будет. Мы же друзья. Настоящие. Лучшие. С детства.
Вильгельм пристально посмотрел на Роберта и через некоторое время ответил:
– Знаешь, Анжела тоже была твоим другом. Так что если я веду себя подозрительно, подозревай. Но рассказывай о своих подозрениях мне, хорошо? Тебе я сразу во всем признаюсь.


Итак, всем спасибо, всем счастливо оставаться. Хотелось бы увидеть хоть какие-то комментарии. Ваш автор-2.

[Гость]

При офигенном, хорошо написанном начале, очень разочаровывающее продолжение и финал.