- Есенин, что ты делаешь?! - Вешаюсь! - Ты что, идиот! Отставить вешаться! - Нет! Я решил! Я умру… ровно в полночь, под бой курантов! Жуков закатил глаза. Дал же Бог дуала. - Можно вопрос? - М-можно… - Еська переступил с ноги на ногу на табуреточке. - Ты какого веревку дождиком перевил? - Ну… праздник же… - Хорошо. Какого на люстре шарики? - Для настроения…. - Суицидального? - Да! Жуков сделал шаг в сторону дуала. - Не подходи! Иначе я… - Иначе ты спрыгнешь с табуретки и сорвешь люстру? Хотя нет, стоп. Ты чем думал, когда веревку привязывал, а? - Что-то не так? - А ты прыгни. «Ну вот» подумал Есь «Я даже ему не нужен!» и прыгнул, но вместо того, чтобы повиснуть над полом, задыхаясь, оказался ногами на мягком ковре. Веревка была слишком длинная. От осознания этого факта, Лирик горько зарыдал. - Ну… ну Есь…, - Жуков обнял парня, улыбаясь. – Давай лучше эту веревку Штиру перед дверью повесим, пусть ему потом кошмары снятся… новогодние. Вдали начали раздаваться удары курантов.
533 слова. Не выдержал, уж очень заявка понравилась))
За окном гремели фейерверки, от соседей слышался заливистый смех и звуки выстреливающего в стену (а один раз в окно) шампанского. Парень покосился на накрытый стол и отвернулся, продолжая мрачно намыливать веревку – он решил, что если вешаться, то по всем правилам, чтобы веревка затянулась быстро, а желудок был пустым. Воспоминания о фильме «Догма» и шатающемся… Голгофенянине ещё жили в Есе*. Максимум бокал шампанского, чтобы не так страшно было. Ну, может два или три… кто там считать-то будет? В голове обиженно переговаривались два голоса – иногда Есь подозревал в себе шизофрению. «Ну, не любит и не любит. Ты вон в прошлом году его вообще не знал, и все равно один Новый год встречал», – голос говорил о Жукове. С ним-то (с Жуковым, конечно, не с голосом) Есь и договорился встретиться, но за сутки до праздника тот написал, что он скорее всего не приедет. Причины не уточнялись, и Есь решил, что ему просто отказали. У него было время позвать кого-то ещё, но он не стал этого делать, втайне надеясь, что Маршал всё же придет. От понимания великой истины а ля «сам виноват, придурок», легче не становилось. «Вот именно, что один. Если я не нужен – то зачем я? А сейчас раз – и всё» «Ну, конечно: – «Я сильный и смелый! Пойду повешусь», так что ли?» «Отстань, демон. Хочу и вешаюсь. Под бой курантов» «Вешаться под бой курантов… ра-ман-тик блин. Ты полгода назад так и про алкоголь говорил, а в итоге? Помнишь, как стыдно было, когда бывшему написал?» «Вот тебе и ответ – мертвые писать не умеют», – отрезала более пессимистичная часть, заставив здравомыслящую туманно рассуждать о внезапном приступе логики – из глубин подсознания что-то сумрачно бормотало про снег в аду, но парень решил не прислушиваться. Есенин расправил веревку. За стеной как-то особенно радостно взвыли соседи, от чего Лирик только завистливо вздохнул, продолжая планировать мрачный план. Люстра точно не выдержит, а погибнуть Есю хотелось именно в петле, а не под осколками. Оставалась шведская стенка – старая, советская, ещё дедушка привешивал. Значит, точно выдержит. Одна беда – потолки были высокие, и турник, на который можно было приладить веревку, был, соответственно, тоже вне досягаемости Есенина. Так как лестница у этой стенки была не веревочная, а вполне себе деревянная и привинченная к стене, то Есь полез. Кое-как зацепившись локтем и ногами, он начал завязывать веревку с заранее свитой петлей на перекладине, как вдруг по квартире неожиданно – и от того наиболее резко, раздался тонкий намек на то, что у Есенина гости. Толи крайне нетерпеливые, толи, отчаянно поклоняющиеся интернет голосованиям – то есть, страстно влюбленные во всевозможные кнопочки. Потеряв равновесие, Есенин полетел на пол, и даже не успев почувствовать себя гордой, но раненной птицей, пребольно ударился копчиком. В конце концов, он собирался умереть под бой курантов, а не под настырный перезвон – пришлось открывать. Уже собираясь обматерить внезапного гостя, Есь застыл. За дверью стоял Жуков собственной персоной, что тут же сгреб паренька, оставив после своих объятий щемящее чувство внутри и шапку из снега на голове. – Опоздал, извини – поезд, суки, задержали. Так хотел до двенадцати успеть, эх, обломался. Не все выпить успел, алкаш? – он шустро раздевался, едва ли не приплясывая. – А уже двенадцать? – настороженно спросил Есенин. – Ну да, – Жуков растерянно потыкал пальцем в настенные весы, что висели у Лирика в коридоре. – Пять минут уже, ты что, телек не включал? Ну, ты балбе-ес. Хотя, ладно тебе, ну пропарил, что такого. Не вешаться же теперь!
*в фильме "Догма" был Голгофенянин, он же дерьмодемон - демон из фекалий тех, кого подвешивали на той же горе, что и Христа.
Не придумала, я часто в "разговорной" интернет-речи пишу многие словосочетания слитно, оно быстрее получается и зачастую немного размазывает серьезность. Но в рассказах и фиках стараюсь этого избегать, хотя вот - иногда оно проскальзывает. И главное ведь не вижу при вычитке! Как с теми весами опять же. От того и обидно, что поторопился)
Автор 2, есть такой простой способ этого избежать - вычитывайте либо через какое-то время после написания, на след. день, например. Ну или заведите бету) чем придирчивей, тем лучше)
Не придумала, обычно так и делаю, но на сей раз хотелось выложить) а бету я ищу всегда только для больших вещей, не считаю крошечный фик чем-то достойным не только моей возни)
Где ж мне взять такого совестливого автора?))) Но с другой стороны быстро находишь стандартные для своего косяки)) Так что посоветовала бы вам обзавестись постоянной бетой экономия времени, кстати)
- Есенин, что ты делаешь?!
- Вешаюсь!
- Ты что, идиот! Отставить вешаться!
- Нет! Я решил! Я умру… ровно в полночь, под бой курантов!
Жуков закатил глаза. Дал же Бог дуала.
- Можно вопрос?
- М-можно… - Еська переступил с ноги на ногу на табуреточке.
- Ты какого веревку дождиком перевил?
- Ну… праздник же…
- Хорошо. Какого на люстре шарики?
- Для настроения….
- Суицидального?
- Да!
Жуков сделал шаг в сторону дуала.
- Не подходи! Иначе я…
- Иначе ты спрыгнешь с табуретки и сорвешь люстру? Хотя нет, стоп. Ты чем думал, когда веревку привязывал, а?
- Что-то не так?
- А ты прыгни.
«Ну вот» подумал Есь «Я даже ему не нужен!» и прыгнул, но вместо того, чтобы повиснуть над полом, задыхаясь, оказался ногами на мягком ковре. Веревка была слишком длинная. От осознания этого факта, Лирик горько зарыдал.
- Ну… ну Есь…, - Жуков обнял парня, улыбаясь. – Давай лучше эту веревку Штиру перед дверью повесим, пусть ему потом кошмары снятся… новогодние.
Вдали начали раздаваться удары курантов.
шикарное исполнение)
не з.
порадовало.
нз
Одна треть заказчика
Давай лучше эту веревку Штиру перед дверью повесим, пусть ему потом кошмары снятся… новогодние.
За окном гремели фейерверки, от соседей слышался заливистый смех и звуки выстреливающего в стену (а один раз в окно) шампанского. Парень покосился на накрытый стол и отвернулся, продолжая мрачно намыливать веревку – он решил, что если вешаться, то по всем правилам, чтобы веревка затянулась быстро, а желудок был пустым. Воспоминания о фильме «Догма» и шатающемся… Голгофенянине ещё жили в Есе*.
Максимум бокал шампанского, чтобы не так страшно было. Ну, может два или три… кто там считать-то будет?
В голове обиженно переговаривались два голоса – иногда Есь подозревал в себе шизофрению.
«Ну, не любит и не любит. Ты вон в прошлом году его вообще не знал, и все равно один Новый год встречал», – голос говорил о Жукове. С ним-то (с Жуковым, конечно, не с голосом) Есь и договорился встретиться, но за сутки до праздника тот написал, что он скорее всего не приедет. Причины не уточнялись, и Есь решил, что ему просто отказали. У него было время позвать кого-то ещё, но он не стал этого делать, втайне надеясь, что Маршал всё же придет. От понимания великой истины а ля «сам виноват, придурок», легче не становилось.
«Вот именно, что один. Если я не нужен – то зачем я? А сейчас раз – и всё»
«Ну, конечно: – «Я сильный и смелый! Пойду повешусь», так что ли?»
«Отстань, демон. Хочу и вешаюсь. Под бой курантов»
«Вешаться под бой курантов… ра-ман-тик блин. Ты полгода назад так и про алкоголь говорил, а в итоге? Помнишь, как стыдно было, когда бывшему написал?»
«Вот тебе и ответ – мертвые писать не умеют», – отрезала более пессимистичная часть, заставив здравомыслящую туманно рассуждать о внезапном приступе логики – из глубин подсознания что-то сумрачно бормотало про снег в аду, но парень решил не прислушиваться.
Есенин расправил веревку. За стеной как-то особенно радостно взвыли соседи, от чего Лирик только завистливо вздохнул, продолжая планировать мрачный план.
Люстра точно не выдержит, а погибнуть Есю хотелось именно в петле, а не под осколками.
Оставалась шведская стенка – старая, советская, ещё дедушка привешивал. Значит, точно выдержит. Одна беда – потолки были высокие, и турник, на который можно было приладить веревку, был, соответственно, тоже вне досягаемости Есенина.
Так как лестница у этой стенки была не веревочная, а вполне себе деревянная и привинченная к стене, то Есь полез.
Кое-как зацепившись локтем и ногами, он начал завязывать веревку с заранее свитой петлей на перекладине, как вдруг по квартире неожиданно – и от того наиболее резко, раздался тонкий намек на то, что у Есенина гости. Толи крайне нетерпеливые, толи, отчаянно поклоняющиеся интернет голосованиям – то есть, страстно влюбленные во всевозможные кнопочки.
Потеряв равновесие, Есенин полетел на пол, и даже не успев почувствовать себя гордой, но раненной птицей, пребольно ударился копчиком.
В конце концов, он собирался умереть под бой курантов, а не под настырный перезвон – пришлось открывать.
Уже собираясь обматерить внезапного гостя, Есь застыл. За дверью стоял Жуков собственной персоной, что тут же сгреб паренька, оставив после своих объятий щемящее чувство внутри и шапку из снега на голове.
– Опоздал, извини – поезд, суки, задержали. Так хотел до двенадцати успеть, эх, обломался. Не все выпить успел, алкаш? – он шустро раздевался, едва ли не приплясывая.
– А уже двенадцать? – настороженно спросил Есенин.
– Ну да, – Жуков растерянно потыкал пальцем в настенные весы, что висели у Лирика в коридоре. – Пять минут уже, ты что, телек не включал? Ну, ты балбе-ес. Хотя, ладно тебе, ну пропарил, что такого. Не вешаться же теперь!
*в фильме "Догма" был Голгофенянин, он же дерьмодемон - демон из фекалий тех, кого подвешивали на той же горе, что и Христа.
По-прежнему одна треть заказчика
понрааааавилось, спасибо, потешили мое чувство эстета)
КАК ЭТО? о_____________________О Моя логика умерла в страшных муках
да, в личку сейчас)
все еще страдающий из-за весов со стрелками, второй автор
я вам больше скажу, там ещё повтор и запятые неправильные, как я потом увидел!
автор2
а я болван-торопыга)
автор2
я часто в "разговорной" интернет-речи пишу многие словосочетания слитно, оно быстрее получается и зачастую немного размазывает серьезность. Но в рассказах и фиках стараюсь этого избегать, хотя вот - иногда оно проскальзывает. И главное ведь не вижу при вычитке! Как с теми весами опять же. От того и обидно, что поторопился)
обычно так и делаю, но на сей раз хотелось выложить)
а бету я ищу всегда только для больших вещей, не считаю крошечный фик чем-то достойным не только моей возни)
угу.Мне стыдно загружать человека более чем один раз