[socionicfics]

T8-48. male!Габен/fem!Есенин, викторианская Англия, он - не последнее фигура в светском обществе, она - его жена. Все прелести отношений суперэго, + жена изменяет ему с (Бальзак, Жуков, Джек, на выбор), главное - с человеком небогатым, из трудового класса.

@темы: Габен, выполненные заявки, Т-8, Есенин

Comments

[Гость]

4179 знаков и пробелов. Если заказчику понравится, то автор быть может напишет продолжение.

Со стороны пара выглядела идеальной, союз настоящих лорда и леди. Эстер – подающая надежды молодая художница, женственная, утонченная и благодетельная. И Габриэль – джентльмен от мозга до костей, воспитанный, образованный. Единственный наследник богатой и влиятельной фамилии Оуэнов, он не только не промотал доставшиеся семье состояние и земли, но и всячески преумножал и поддерживал их. Единственное, что можно бы поставить ему в недостаток, некоторую замкнутость и безразличие к чему-либо кроме своего комфорта. Это порой и угнетало девушку.
Эстер вздохнула и поплотнее затянула на плечах шаль, что накинула поверх тонкой ночной рубашки. Близилась полночь, а муж так и не появлялся, хотя за завтраком намекнул, что постарается вернуться к ужину. Как же иногда выводила из себя неопределенность и недоговоренность. Иногда казалось, что ровная и размеренная жизнь вокруг превратилась в застойное болото, из которого никак не выбраться.
Хлопнула входная дверь, заставляя девушку встрепенуться. Босиком по холодному полу она проскользнула к двери спальни и прислушалась. Тихий спокойный голос мужа вызвал радость и одновременно раздражение. Ах, если бы Габ не являлся таким безвольным и холодным увальнем, лучшего мужа и невозможно было бы желать!
– Почему ты не спишь? И не стой на полу босая, простудишься, – входя в спальню, вместо приветствия молвил мужчина и будто, потеряв дальнейший интерес, повернулся спиной к жене и принялся ослаблять галстук.
– И все? Это все, что ты хочешь сказать? – Эстер честно старалась сдержаться, но накопившиеся эмоции требовали выхода.
– А что бы ты хотела услышать?
– И ты еще спрашиваешь? Тебе совершенно безразличны мои чувства и переживания. Ты не можешь выполнить даже маленького обещания и даже не стараешься сделать что-либо.
– Эстер, прекрати, – поморщился лорд Оуэн, но та уже разошлась.
– Ты думаешь только о себе! Делаешь только то, что считаешь нужным, и на чувства окружающих тебе плевать! И всегда было плевать! Эгоист и ничтожество!
– Хватит! Прекрати, я сказал! – неожиданно мужчина повысил голос и даже встряхнул жену за плечи, дабы та успокоилась и пришла в себя. От удивления так и случилось, девушка стихла и посмотрела на него испуганными большими глазами, которые немедленно увлажнились. Габриэль ощутил легкий укол стыда и тише добавил. – Успокойся, Эстер, ты выдумываешь на ровном месте. Думаю, тебе стоит найти себе какое-либо занятие. Все подобные мысли от безделья и незнания, куда себя деть. И правда, займись чем-то полезным, и о плохом думать не будешь. Я забочусь о нас обоих, о нашем доме и бываю занят, неужели ты никак этого не поймешь?
– Да, конечно, – закусив губу, Эстер сдержала прочие слова, давая понять, что она усвоила урок и инцидент на этот раз исчерпан, но на душе неожиданно было горько и муторно. – Прости, я постараюсь сдерживаться.
– Вот и хорошо, – муж легко коснулся губами чела супруги, обнимая и прижимая, – ты вся дрожишь, замерзла?
Та лишь кивнула, дрожала она больше от сдерживаемых слез, но об этом Габриэлю знать совсем не обязательно, не стоит рушить вновь установившийся мир.
Меж тем супруг поднял Эстер на руки и отнес в постель, бережно уложил, потянув за завязки одеяния, распустил узлы и освободил тело девушки от одежды.
Много позже, когда Габриэль уже спал, прижимая к себе жену, та еще долго лежала в темноте и слушала ровное дыхание мужчины, спящего рядом с ней. Да, он по-своему нежен, заботлив, внимателен, не говоря уже о других его достоинствах, но почему с ним жизнь кажется такой пресной и тусклой? Словно что-то не то, неправильное? Да и ссорятся они по разным пустякам постоянно.
Совсем другое дело, Джойс, случайный знакомый. Он человек вовсе не из их круга, но почему же, когда она рядом с ним, спокойно и легко, все существо переполняют эмоции, и в эти краткие мгновения она счастлива как никогда? Пока они просто беседовали, но во время разговоров, девушка не раз ловила взгляды нового знакомого. От них кровь сама приливала к щекам, и голова шла кругом. Эстер от измены сдерживало лишь вдолбленное воспитание и осознание факта, что не она должна сделать первый шаг. Если бы Джойс, только захотел… Одна только мысль о его прикосновениях, заставляла мурашки бежать по коже.

[Тони рыжий и пушистый]

Завязка интересная, но в отрывке мне не хватало именно викторианского антуража. Но в целом - неплохо.

[Гость]

не совсем тот Макс, каюсь, больше стараний суперэго показать, чем эпоху) Автор

Хотелось бы деталей, а не только чувственной стороны - картинки нет. И очень хотелось бы викторианской Англии. А слог у вас вполне =)
Не заказчик

[Икар Монгольфье Райт]

о...так быстро, вот радость.
большое спасибо вам, автор.
правда мне, как заказчику, как-то уж очень хотелось именно ту ситуацию, когда жена изменяет мужу, и всякие загоны про репутацию, и...ну... (не буду раскрывать карты : ) самую малость пресновато, несмотря на чуйства.
вобщем, мне мало...всего. но вы молодец. спасибо.

[Гость]

вот он я, готический твой принц, спасибо)

Икар Монгольфье Райт, отрывок писался на пробу, поэтому в основном таким и получился. Ваши пожелания учтены, попробую в продолжении добавить антуража, измены и т.п)

[Мышь (серая нелетучая)]

Интересное начало =))) Жду продолжения =)

[Гость]

Автор заранее посыпает голову пеплом, смотрит на календарь и ждет тапочки. 38 размер, голубенького цвета с кроликами, пожалуйста.
Текст без беты и вычитки. Когда-нибудь Автор обещается найти бету, а пока - так.

8 967 знаков

Не уверен, что все герои в характере, не уверен, что викторианка совсем викторианка и не уверен, что продолжение (если вдруг кому понравится) будет скоро.

Во всем, определенно во всем, были виноваты его зеленые, чуть прищуренные глаза! Нэнси тихо ойкнула, с некоторым недоумением разглядывая выступившую на подушечке пальца капельку крови, и поспешно приложила руку к губам.

Вот опять!

Она задумалась за вышиванием, и вместо предполагаемой картинки пасторального утра, ухоженного пруда и белых лебедей, снова почудились непозволительно нахальные глаза незнакомца.

Нэнси отложила шитье в сторону, на мягкое сидение дивана, и, обхватив себя руками, словно ей стало холодно, подошла к окну. Но и здесь Нэнси казалось, что на нее смотрят все те же зеленые с прищуром глаза незнакомца.

Казалось бы, прошла уже почти неделя с того возмутительно дня, когда она, Леди Дельсток, помогала на благотворительно обеде для потерявших место рабочих, где и встретила этого человека, почему-то занимающего все ее мысли вот уже пять вечеров к ряду.

Она как обычно шла между длинными рядами грубо сколоченных столов, где рабочий класс завершал свою трапезу, чтобы посмотреть – не нужно ли кому еще добавки или хлеба, когда почувствовала на себе тяжелый, явно изучающий взгляд. Поначалу Нэнси не придавала этому значения, хотя и было неприятно, что кто-то из страждущих выказывает настолько отвратительнее манеры. Она занималось благотворительностью уже больше года и привыкла ко многому, но выносить иногда откровенно похотливые взгляды грубых неотесанных мужланов все так и не научилась. Этот же взгляд не стремился ее раздеть или жадно пожирать глазами, нет, он просто изучал, следил, словно собирая о ней какую-то информацию.
И именно поэтому, сама толком не понимая, что ее больше разгневало – то, что этот человек, лица которого она еще не видела, не воспринимал ее как женщину, или, что позволял себе этот взгляд, Нэнси была возмущена и сбита с толку. Она, в самом деле, не экспонат выставки, чтобы на нее глазели какие-то оборванцы!

Гневно прошелестев тяжелыми юбками до конца стола, Леди Дельсток оглянулась, пытаясь понять, кто же этот невоспитанный грубиян. Разумеется, среди низших слоев общества в ходу было и не такое, но обычно они усмиряли свои языки, лишь изредка позволяя неприличной брани раздаться то с одного, то с другого края за дощатыми столами.

Грубиян сидел недалеко от нее, всего в нескольких шагах, и пока остальные его товарищи спешно приканчивали свою порцию овсянки, чуть исподлобья наблюдал за Нэнси. Нэнси вспыхнула, таким удивительным был этот взгляд, и собралась уже пойти дальше, стремясь оказаться как можно дальше, когда незнакомец отложил ложку рядом с почти пустой миской и первый раз за все это время посмотрел ей прямо в глаза.
- Я хотел бы еще хлеба, мэм, - произнес он звонким голосом, никак не вязавшимся с его внешностью. – Пожалуйста, - прибавил он, чуть склонив голову на бок. От этого движения несколько прядей волос упали ему на лоб, придавая лицу мечтательное, но в месте с тем, опасное выражение.

Пока Нэнси ходила за корзиной хлеба, ей казалось, что все в этом небольшом помещении слышат, как стучит ее сердце, словно готовое вырваться из груди. И все же, стараясь оставаться спокойной, она не смогла сдержать легкую дрожь, когда ставила перед зеленоглазым проходимцем корзину с порезанными кусками хлеба. И тогда этот невероятный тип сделал такое... такое, что она вспоминает вот уже который день! Он ей подмигнул! А затем, словно случайно, коснулся ее пальцев, затянутых в белую перчатку, своей рукой.
- Спасибо, - произнес он, улыбаясь краешком губ так, что нельзя было понять, благодарит он или же смеется над ней.
Нэнси снова вспыхнула, краска смущения выступила на щеках и, подобрав юбки, леди Дельсток поспешила прочь. Она не помнила, как добралась домой, как оказалась в своей комнате и как еще долго сидела на кровати, подобрав ноги и глядя куда-то в пустоту. Он ей подмигнул!

Это было невыносимо!

Нэнси провела рукой по стеклу, стараясь стереть из памяти и саму встречу, и этот взгляд, преследовавший ее почти все неделю. Леди Дельсток была женщиной умной, и в подобную любовь с первой же встречи старалась не верить, но нельзя было не признать, что таинственный незнакомец запомнился ей не столько своим пронзительным взглядом, сколько и нахальной улыбкой, которая никак не вязалась с тем положением, что этот оборванец занимал в обществе. Хотя в его внешности и по той манере держаться, какую сразу же заметила Нэнси, было что-то из высшего света, словно когда-то этот бродяга занимал там видное положение. Нэнси задумчиво смотрела на улицу, припоминая все больше и больше подробностей.

Руки у незнакомца были мощными, ладони – широкие и натруженные, одежда потрепанная, в некоторых местах даже рваная, Нэнси не сомневалась, что и ботинки бродяги просили каши, как и забрызганные грязью брюки. Вот только внешность этого человека никак не вязалась с его видом. И хотя щеки немного заросли щетиной, она не могла спрятать правильный овал лица, узкие тонкие губы, словно созданные для постоянной усмешки над миром, да и орлиный нос с горбинкой, - все это говорило о некой принадлежности к аристократии, что только запутывало бедную Нэнси. Конечно, зеленоглазый незнакомец вполне мог быть незаконнорожденным сыном какого-нибудь графа, сколько таких живет в Лондоне, да и во всем мире? Но все же Нэнси казалось, что у этого человека есть некая тайна, отличавшая его от сотен ублюдков. Это несомненно возбуждало интерес графини, по своей натуре особы любопытной и склонной к преувеличению.

Нэнси было всего двадцать, и даже несмотря на титул графини и положение в обществе Лондона, она так и осталась восторженной, открытой и немного наивной девушкой. Рано потеряв родителей, которые почти мгновенно "сгорели" из-за лихорадки, Нэнси осталась одна, почти без средств к существованию, и даже небольшой титул ее отца не мог поправить бедственное положение девушки.
Арендаторы и кредиторы наступали почти со всех сторон, когда дело вмешалась энергичная тетушка Нэнси, младшая сестра матери, главной целью которой стало как можно выгоднее пристроить племянницу в высшем обществе. Нэнси отнеслась к этому философски, рассудив, что раз она ничего не может с этим поделать, ей остается только смириться и надеяться, что муж достанется не самый ужасный, и не урод.

Лорда Дельстока уродом назвать было трудно: он был высок, статен и к сорока годам еще не утратил той особой привлекательности, что делало его в глазах многих женщин весьма выгодным женихом. Вдовец, много лет назад потерявший во время родов жену, он не стремился к женитьбе (покойница успела разродиться сыном – наследником титула и солидного состояния, который теперь учился в Итоне, приезжая домой лишь на каникулы), Лорд Гэйлон обратил внимание на юную Нэнси на ее первом же балу, где она выделялась из общей массы дебютанток своим платьем - недостаточно пышным и богатым, но сшитым умело и не без доли очарования.

[Гость]

Позже, уже став Леди Дельсток, Нэнси много думала, что побудило Гэйлона взять ее в жены. Сострадание? Сочувствие? Жалость к ее положению? С одной стороны она была счастлива, что так неожиданно и удачливо, совсем как в сказке, оказалось женой Лорда, но с другой ее мучило разочарование.

Воспитанная на книгах Остин и других писателей, где любовь занимала немаловажное место в жизни героинь, Нэнси чувствовала себя обманутой. Гэйлон был ласков с ней и нежен (даже первая брачная ночь оставила после себя только приятные воспоминания), но за его поступками Нэнси видела ту самую жалость и заботу, с которой он относился к своей жене.

Будь она его дочерью или младшей сестрой, это было бы нормально, долгим ночами рассуждала Нэнси, слыша рядом на подушке мерное дыхание мужа. Но она – его жена! Где же все то, что так красиво описывается в книгах? Где та самая настоящая любовь, ради которой рискуют жизнью и которая ведет героев к их совместному счастью?

Несомненно, она довольна в браке, у нее есть все, о чем она может только мечтать: роскошные наряды с Бонд-стрит, дорогие украшения, фамильные драгоценности Дельсток тоже принадлежат ей. Она балует себя вкуснейшими пирожными от самых известных кондитеров Лондона, выезжает с мужем в свет, почти каждую неделю, когда идет Сезон, они присутствуют на балах и вечерах, где собираются самые влиятельные люди страны, если не самого мира.

Но Нэнси ведет не только праздный образ жизни: раз в неделю она бесплатно помогает на кухне для нуждающихся, жертвует большие суммы денег в церковь, куда они с мужей ходят по воскресеньям и праздникам. Не забывает она и о нищих, исправно подавая милостыню.

Со стороны, думает ночами Нэнси, они кажутся замечательной парой, именно такой, какая подает пример всему викторианскому обществу. И у нее, в самом деле, нет поводов предаваться грусти. Она искренне, со всей своей добротой, любит мужа, которого боготворит и восхищается им. В отличие от многих своих знакомых, Гэйлон всегда готов ее выслушать, обсудить интересующую ее тему, объяснить что-то непонятное или поделиться самыми свежими политическими новостями.

Он тоже гордится Нэнси, подмечая ее образованность, любознательность и интерес к политике и общественной жизни. Но для него Нэнси так и остается испуганной девушкой с большими серыми глазами, которую он увидел на балу дебютанток. Его покорила ее внутренняя красота, отличавшая ее от других, она точно знала свое место в обществе и не пыталась выглядеть искусственной или наигранной. Фальшь, ирония, призывные улыбки поверх веера – Нэнси была далеко от подобного, и Гэйлону это понравилось. За три года, что они живут вместе, он только убедился в правильности своего решения: Нэнси именно та, кто достоин быть его супругой.

Конечно, иногда у них случались и размолвки, но они всегда заканчивались быстрым примирением. Лорд не любит ссориться, а Нэнси, выпустив пар, становилась прежней - доброй и милой.
- На Гэйлона невозможно злиться, - говорила Нэнси своим близким подругам, собирая их на чаепитие в гостиной. - Он же старается как лучше, а потом – он любит меня, у него даже нет любовницы, все свое внимание он уделяет только мне, так что я совершенно счастлива. Ее подруги, такие же графини, как и она, пили чай с изысканными сладостями и завидовали этой молодой и красивой, в самом расцвете, женщине.

Но была ли Нэнси на самом деле счастлива?

Вряд ли она знала ответ на этот вопрос. Постепенно она уверила себя, что глупо ждать чего-то еще, когда у нее есть достаток и любящий муж. Она все так же продолжала испытывать к Гэйлону самые глубокие и нежные чувства, только это была уже не любовь, а безграничное уважение и признательность. А сердце ждало чего-то особенного, волнительного, того, что сделало бы Нэнси настоящей Нэнси. И вот теперь, вспоминая своего нахального и невоспитанного незнакомца, Леди Дельсток чувствовала – время пришло…

[Мышь (серая нелетучая)]

Очаровательно!
Жду проду =))

[Auesha]

Автор №2 - здОрово! Очень нравится!

[Гость]

Спасибо =3 Автор рад.

[Гость]

А я так и не поняла, кто по ТИМу коварный соблазнитель. Или это пока и должно остаться интригой?)
А вообще очень понравилось, да Спасибо!
Только не пропадайте с продолжением Q_Q

[Мышь (серая нелетучая)]

Гость

А я так и не поняла, кто по ТИМу коварный соблазнитель.

Я подозреваю, что Жуков По-моему, это жуковская манера сверлить взглядом предмет сердечного интереса

[Klodwig]

меня заинтриговало

[Гость]

Автор, здорово.
Но хочется уже перейти к сюжету)

[Гость]

Пардон, гость 18.23 имел ввиду обоих авторов))

[Гость]

Гость в 14:07, обещаю, что не пропаду)

Мышь (серая нелетучая), в самом деле? Возьму на заметку.

Klodwig, я рад.

Гость в 18:26, если бы я выкладывал полную версию, думаю, это заняло бы еще месяц. Но замечание вполне справедливо. Думаю, к концу недели будет продолжение.

А2

[Икар Монгольфье Райт]

Начало весьма любопытное, сердечно благодарю!
з.

[Гость]

Икар Монгольфье Райт, постараюсь не обмануть ожиданий. И еще раз прошу прощения за столько долгое воплощение идеи =___=

А2

[Икар Монгольфье Райт]

Гость,
Ну что вы, не стоит извинений! : ))))

[Гость]

Автор2 предупреждает - под катом много резины и нравственных метаний. Ну и беты тоже нет.
1 568 слов

2.

К вечеру ожидание, смешанное с нетерпением, стало почти что невыносимым. Леди Дельсток стала рассеянной, невпопад отвечала на вопросы мужа о том, как прошел день, и, сославшись на недомогание, поспешила к себе в комнату. Здесь, отослав горничную, она опустилась в кресло с высокими подлокотниками и задумалась. За окнами на Лондон опускалась ночь, на улицах зажигались фонари, и Нэнси показалось, что город словно советует ей что-то, подталкивает к решению, соблазняя и отнимая способность рассуждать здраво. Окончательно приняв это для себя, Леди Дельсток направилась в гардеробную.

Сама мысль о том, что она старательно выбирает сейчас наряд для завтрашнего благотворительного обеда, мысль о том, что она думает о каком-то бедном рабочем, была ужасно возмутительной и достойной порицания, но в груди у Нэнси росло странное чувство, подталкивающее и подталкивающее ее вперед. Было ли это любопытство или же тот факт, что незнакомец смотрел на нее как на женщину, но ей хотелось показать себя, чтобы он увидел, какая она красивая.

Нэнси, сама того не понимая, ждала завтра, представляя, как она будет выглядеть, как пройдет между столов, как изящно, если это слово можно применить к раздаче пищи, будет наполнять миски свежей горячей овсянкой, которая ей же и сварена. Желание показать себя в лучшем свете полностью заполнило ее, и Нэнси старательно гнала от себя мысль, что это можно считать изменой. Вовсе нет, убеждала она свою совесть, - это ничуть не похоже на измену, просто мне интересно, что же будет дальше. Глупо думать, что я, такая порядочная и хорошо воспитанная замужняя дама, чувствую что-то к оборванцу с зелеными глазами. Вздор считать это изменой, полный вздор…

Но завтра, которого она так ждала, принесло ни с чем не сравнимое разочарование. Таинственного незнакомца на кухне не было. Напрасно Нэнси вглядывалась в немытые, покрытые щетиной лица рабочих, выстроившихся в длинную очередь перед большими котлами, из которых Леди Дельсток наполняла их миски овсянкой – зеленоглазого нахала среди них не было. Напрасно она несколько раз, безо всякой на то нужды, ходила между столами в одном из самых лучших своих повседневных платьев, выгодно подчеркивающих фигуру и которое очень шло к ее серым глазам. Все было зря, и даже то неведомое томление души, и порочные мысли, крутившиеся в ее очаровательной головке вечером – все поблекло и потемнело, уступая место досаде. Нэнси чувствовала, что ее унизили, хотя это и было вовсе не так. Негодяй снова посмеялся над ней, как тогда, когда говорил «спасибо», а она опять не может дать ему соответствующий его поведению, ответ.

Но когда первые эмоции гнева и досады улеглись, Леди Дельсток попыталась мыслить логично, как учил ее муж. Незнакомец мог вполне найти работу и уже не нуждаться в подобных благотворительных мероприятиях, а мог вернуться домой, в деревню, если приезжал в Лондон на поиски работы. Был еще третий вариант развития событий, в который Нэнси не хотелось верить. Незнакомец мог умереть. Случайная драка, несчастный случай, да и просто голодная смерть – для жизни большого города это обычные ситуации, и кого волнует судьба бродяги? Сжимая от волнения и нахлынувших чувств перчатки, Леди Дельсток вглядывалась в окна кареты, словно надеясь увидеть на улице своего знакомого незнакомца. Она сидела очень прямо, так, что скоро заболела спина, но не могла заставить оторвать себя от созерцания проплывающих мимо экипажа улиц. Найти в шумном и переполненном Лондоне одного-единственного человека было бесполезной затеей, и Нэнси разочарованно приказала кучеру поворачивать домой. Все же она была не обычной прачкой, а Леди Дельсток, и рисковать репутацией своего мужа не желала.

И все же, все же она надеялась, что обязательно встретит этого человека, Нэнси еще с детства знала, что не бывает таких случайностей, воспоминания о которых заставляли ее краснеть и терять способность рассуждать здраво.


Прошла неделя, за ней еще одна, и на город пролилась весна, Лондон засиял: распускались первые пронзительно-зеленые листья на деревьях, кустарники стояли по обе стороны улицы яркими изумрудными заборами, солнечные лучи отражались от окон домов и падали на улицы золотистыми пятнами света. И посреди этого буйства золотого и зеленого, Нэнси все еще помнила удивительные глаза незнакомца. Воспоминания против обычного не исчезало, казалось, что оно так и останется с Нэнси навсегда, и она хранила его особенно бережно, сначала часто обращаюсь к этому дню. Постепенно суета, общественные и домашние хлопоты заслонили его, но если на улице она вдруг замечала всполох зеленых глаз, в груди у Леди Дельсток все замирало, сердце пропускало несколько ударов, но чуда не происходило.

Но теперь, когда со всех сторон на нее обрушилась первая зелень весны, она снова почувствовала себя потрясенной и растерянной. Ее двадцать первая весна была совсем иной, слишком ослепительно все было вокруг, и слишком сильно ветер развевал голубые ленты на ее шляпке. И Нэнси казалось, что этот весенний зефир принес с собой ее юность, когда она еще девчонкой бегала по полям, читала в тесной отцовской библиотеке книги о первых чувствах и любви.

Тогда тоже пылали ярким румянцем щеки, вздымалась под тонкой сорочкой грудь, а тонкие пальчики все быстрее и быстрее перелистывали страницы. Как же давно это было, но сейчас Нэнси словно проснулась после долгой спячки и с удивлением смотрела на этот большой мир, который окружал ее со всех сторон. И чем стремительнее за окном наступала весна, тем тягостнее ей становилась в стенах большого особняка Дельсток. Раньше она и не замечала, какой он серый и скучный. Даже выкрашенный новой краской фасад здания виделся ей темным, а цветы, высаженные в палисаднике и вот-вот готовые распуститься, казались ей могильными. Нэнси еще толком не понимала, что именно с ней происходит, но странное томление в груди вот-вот должно было достигнуть предела, и ей становилось страшно – что будет, когда оно переполнит ее, как вода переполняет кувшин?

С ней происходило что-то странное: обычно серые глаза теперь казались серо-голубыми, и от этого она резко похорошела, словно расцвела, и даже не особо наблюдательный Гейлон подметив это, шутливо поинтересовался – уж не влюбилась ли она? Это замечание повергло Леди Дельсток в ужас, и она горячо заверила мужа, что он ошибается, и единственный мужчина, которому она хранит верность и дарит свою любовь – ее муж. Гейлон только улыбнулся и вновь вернулся к газете. А Нэнси еще долго смотрела в полупустую чашку с чаем и старалась сдержать нервную дрожь.

Лорд Дельсток вдруг рассмеялся, заставив жену вздрогнуть, и перевести на него удивленный взгляд.

- Послушай, что пишут в "Панче", - пояснил Гейлон, вчитываясь в небольшую газетную заметку. - "...Во время допроса, проводимого мистером Квинном, свидетельница сообщила, что некто назвал ее мужа «ирландской свиньей». Она заметила, что ее муж не ирландец».

- Занятно, - отозвалась Нэнси, ловя себя на мысли, что это ей нисколько не интересно. Наоборот, все сказанное мужем показалось ей намеком, но на что именно - они не могла понять. Впрочем, месяцем раньше она бы охотно отозвалась на предложение мужа обсудить этот курьезный случай, потом разговор мог перейти в политику, о которой она так любила рассуждать. Гейлон пустит парочку едких замечаний, она с жаром станет доказывать свою точку зрения, а потом в столовую войдет кухарка с горячим пирогом, и все завершится вечерним чаем с куском сладкой выпечки.

- Вот что! – сообразила Нэнси, разливая по чашкам ароматный чай. – Предсказуемость.
За три года семейной жизни она может предсказать, что произойдет в следующую минуту, что ответит ей муж или что она сама сделает в тот или другой момент. Но это не жизнь по указке, нет, это что-то иное: у Нэнси есть выбор, да только делает она то, что от нее, как Леди Дельсток, и ждут. Правила в обществе, этикет в доме, все подчинено законам и нормам, все предсказуемо и заранее известно. Это нескучно, но так обыденно. Но мысли о незнакомце не укладываются в ее образ жизни, они противоречат ему, словно Нэнси бросает вызов обществу, и неважно, что само общество ничего не знает. Знает она, и этого достаточно.
- Ты в последнее время стала совсем другой, - продолжил Гейлон, все так же читая газету. – Я смотрю и не узнаю свою старую добрую Нэнси. Что с тобой происходит, милая?
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - она протянула ему чашку с блюдцем. – Твой чай, дорогой. Я все та же Нэнси, но к чему эти вопросы?
- Я всего лишь подумал – если хочешь поделиться тем, что тебя тревожит, я всегда тебя выслушаю, Нэнси, - ответил Гейлон, и это было последнее, что он сказал за вечерним чаем.


Тем утром, когда они встретились снова, Нэнси была краше обычного. Она в одиночестве совершала велосипедную прогулку, медленно катаясь тенистым аллеям парка и любуясь окружающей ее природой. Сегодня Нэнси была особенно прелестна в новом костюме, купленном специально для катания верхом на двухколесном средстве передвижения. В волосы она вплела зеленую шелковую ленту, так подходившую к ее глазам, и не без удовольствия наблюдала, какое впечатление она производит на таких же, как и она, любителей велосипедных прогулок.

От слабого ветра, дующего прямо в лицо, щеки Нэнси слегка разрумянились, и вся она, начиная от серых туфелек без каблука и заканчивая маленькой шляпкой, защищающей лицо от солнца, была чудо как хороша.

Леди Дельсток повернула на боковую дорожку, ведущую в глубину парка, где в этот час никого не было, и тут же в лицо ударила зелень прищуренных глаз, мир сначала выцвел, а потом засиял новыми красками. Широкая усмешка, небольшая ямочка на щеке, в которой спряталась все озорство и лукавство ее незнакомца, аристократический нос с горбинкой, темные волосы, зачесанные по последней моде, широкие ладони, небрежно лежащие на руле, - у Нэнси не было сомнений. Посреди дорожки, облокотившись о велосипед, стоял Он.

- Вот мы и встретились снова, - произнес он, проводя рукой по волосам. – А Вы все так же очаровательно смущайтесь. Должен сказать, Вам это к лицу, Леди Дельсток.

[*cyan-fox]

Обожемой, второй автор, вы просто великолепны! Жду не дождусь продолжения!

По-моему, это жуковская манера сверлить взглядом предмет сердечного интереса

Как Есенин, не могу не согласиться с этим высказыванием о да, им свойственно... *мечтательно вздохнул* а ещё прищуривать глаза, делать небольшие "многозначительные" паузы перед ответом... и не менее примечательна жуковская полунасмешливая-полунахальная улыбка *и ещё раз Есь мечтательно вздохнул*

[*cyan-fox]

хах... и вот я дождалась продолжения.... срочно читать...

[Klodwig]

а дальше? ++

[Гость]

Товарищи читатели, те, кто думает на Жукова, мне очстыдно, но это не Жуков. Как говорится - во избежание...

FoxWriter, спасибо, что читаете. Надеюсь, с продолжением не затянется, следующая рабочая неделя ведь короткая.)

А2.

[*cyan-fox]

прочитала - продолжение великолепно)

мне очстыдно, но это не Жуков.

- удивительно, но!... хозяин - барин.

[Гость]

Klodwig, дальше мозг думает - чёсэтимделать и как все разруливать. Но по секрету скажу - я просто жду консультации.

FoxWriter, все мы по-разному видим ТИМы =3

[Гость]

Джек же, да???ну пожалуйстаа)))

[Гость]

Автор, у вас великолепные описания! Просто потрясающие! За это вам 5+! Но хочется развития сюжета.
гость 18.26.