Название: Dissonance
Автор: Gamma TIaM
Бета: Gamma TIaM
Размер: мини (3228 слова)
Пейринг/Персонажи: Гюго/Баль
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: Такие разные, но...
День первый.
Музыка. Будто живая, она мягко касается кожи, напоминая, что пора просыпаться. Но как же не хочется открывать глаза. Усталость не менее настойчиво заявляет свои права на мое тело, вжимая его в кровать и не давая пошевелиться. Любое движение – еще один шаг в маленький Ад, наполненный ноющей болью.
Что было вчера?
Будильник продолжает настойчиво звонить, и мелодия уже не кажется приятной. Она раздражает, отдаваясь гулом в голове и заставляя вслепую шарить по постели в поисках телефона. И вот, наконец, тишина. Моя любимая леди, чье присутствие в жизни – бальзам на душу. Особенно в такие дни, когда пробуждение сравни пыткам.
Мне всегда тяжело приходить в себя после сна. Что тому виной? Черт его знает. Но полежать с полчаса, думая ни о чем – жизненная необходимость. Только вот сегодня все идет наперекосяк. Даже не открывая глаз, я понимаю, что в комнате слишком светло. Кажется, забыл выключить свет. Но разве он такой мягкий?
Резко сесть на кровати – не лучшее решение, учитывая мое состояние. Но даже головокружение, подкосившее сразу, меркнет перед тем, что за окном светло. Разве когда-то такое было? Как это вообще возможно?
Стойкое ощущение неправильности происходящего подкрепляется теперь уже кажущейся мне незнакомой обстановкой. Вроде бы, все привычно, но, освещенное не ядерным светом ламп и не тонущее в темноте, все выглядит почти «не моим».
Что происходит?
Обходя квартиру по кругу, я всматриваюсь в каждую вещь, стараясь не паниковать. Мне приходится двигаться медленно - все тело ломит, - но я дохожу до ноутбука и нажимаю «пуск». Картинка рабочего стола – моя. А вот сигарета в пепельнице, стоящей здесь же – определенно нет. Я курю только ментоловый Marlboro, а не Lucky Strike, как подсказывает мне надпись на фильтре.
Последним ударом становится мигающее окошко аськи, открывшейся автоматически. С моим именем на нем.
Ночь третья.
Обещал ведь себе, что больше не буду. Только слишком странно. И вот я снова в этом дешевеньком кабаке, засел в самом углу в ожидании самокрутки, борюсь с горечью на языке от невозможности рассказать кому-то о том, что случилось.
Что же это было?
Я не хочу думать. Настолько, что уже третий раз прихожу сюда. Чтобы уйти от реальности. Огонь пожирает бумагу вместе с завернутым в нее содержимым, а легкие наполняются дымом, который совсем скоро поглотит меня, унося в другой мир.
Серость. Она раскрывает для меня свои объятия, позволяя успокоиться и забыть. Обо всем и обо всех. В ней нет ничего, но она не пуста. О нет, я могу увидеть миллиарды оттенков. Окунуться в них, как в воду, но не захлебнуться. Просто полностью отключить все ограничители. Вот что она мне позволяет. Забвение, пусть даже и временное, дает возможность пройти чуточку дальше.
А еще оно приносит удовольствие. Я не люблю людей, но сейчас, когда мир подернут пеленой, созданной дурью, я могу не думать о том, кем они выйдут за дверь. Мне достаточно протянуть руку, чтобы оказаться в чьих-то объятиях. Это непривычно. Это глупо, но так маняще. Красивое лицо напротив расплывается, мне трудно сфокусировать взгляд. Интересно, он действительно симпатичный или это бесплатный бонус в виде «приукрашенной действительности»?
Завтра я об этом пожалею?
Беспорядочные связи – не мой конек. Но откуда-то приходит уверенность в том, что эта ночь не закончится просто так. Я сегодня немного безумен. Мне можно. Поэтому я не собираюсь думать о морали. Я собираюсь переспать с человеком, чьего имени даже не знаю и едва ли узнаю к концу этой ночи.
Будь, что будет. Я лишь хочу забыть все завтра, как обычный кошмар, и вернуться к привычной жизни.
Утро четвертое.
Я ненавижу просыпаться с гудящей после веселья головой. Возможно, найди я другой способ отрываться, я бы вообще отказался от выпивки. Но еще хуже – это проснуться с бодуном и… не помнить, когда напился.
Тревожный колокольчик внутри затихает под давлением головной боли, заставляя наощупь добираться сначала до кухни, чтобы выпить таблетку, а затем и до ванной. Зеркало, всплывшее перед глазами, не слишком радует. Глаза потухшие, синяки под ними создают еще ту картину. Губы – потрескались, а лицо в целом будто опухло.
Когда это я так?
Дойти до ноутбука, чтобы проверить почту, - скорее способ отвлечься от еще не прошедшей боли, чем необходимость. А вот сигарета – маленький подарок самому себе. Смятая пачка Lucky Strike, как и всегда, нашлась в ящичке стола, а зажигалка почему-то обнаружилась на полу у кресла. Мне даже приходится нагнуться за ней, что моментально вызывает неприятное ощущение в районе желудка, с которым я все же справляюсь.
Первая затяжка помогает немного прийти в себя и уже довольно бодро щелкнуть мышкой, подключая интернет. Наверное, даром я это сделал. Из-за всплывшего окна сообщения я едва не уронил сигарету, а дым и вовсе застрял в горле, заставляя закашляться.
«Я снова курил. И меня поимел парень. Знаешь, это не настолько противно. Даже неплохо. Только ходить больно»
Я щелкнул на поле ответа и пробежался пальцами по клавишам, набирая ответ.
«Дурак. Но что тут скажешь. Дело твое. Правда, стерва, поимели тебя, а болит все у меня)»
И только отправив, понял, что написал правду.
Что это значит?
Ночь десятая.
Я схожу с ума. Именно эта мысль преследует меня последние дни. С того самого утра, когда я получил то странное сообщение. Интернет-знакомый, с которым мы перекидываемся сообщениями в оффлайн уже несколько лет от случая к случаю. Казалось бы, ничего особенного. Ну, разве что периодические дискуссии, иногда затягивающиеся на месяцы из-за долгих ответов. Мы постоянно спорим, слишком разные, чтобы просто так согласиться с мнением второго, но не готовые отказаться от такого собеседника. Пускай даже разговоры похожи на письма в пустоту.
А сегодня я снова проснулся в холодном поту из-за непонятных снов. Настолько ярких, почти болезненно реальных, что я не сразу понял, почему в комнате так темно. Сначала мне показалось, что я ослеп. Привычные к постоянному свету глаза отказываются приспосабливаться. Даже выключатель удалось найти не с первого раза.
Куда я попал?
На первый взгляд комната кажется мне чужой. Разбросанные вещи, пустые пачки от ментоловых сигарет и упаковки от презервативов. Притон, иначе и не скажешь. А хуже всего – это использованный шприц, валяющийся рядом с жгутом на прикроватной тумбочке.
Пытаясь разобраться, что к чему и кто похозяйничал в моей квартире, я выхожу из комнаты, натыкаясь взглядом на большое зеркало на стене напротив. Сейчас я проклял момент, когда решил его туда повесить. Из отражения на меня смотрит убитый жизнью наркоман.
Красноречивые засосы по всему телу, следы от укусов, синяки и… Я перевел взгляд на руки, уже понимая, что увижу там. Маленькие дырочки, доказывающие, под чьей кожей побывал тот самый шприц, наполненный неизвестно чем.
Крик разбивается о стены, смешиваясь со звуком разлетающегося на осколки зеркала. Мне страшно. Я больше не понимаю, что происходит, и даже не могу притвориться, что «все будет хорошо». Это было самообманом.
Кто это со мной сделал?
Я не падаю на пол в лужу крови, меня почти не задело, только костяшки разрезаны, но это мелочи. В сравнении с тем, что творится внутри… Это все мелочи. Смех срывается с губ, затихая где-то под потолком. А за ним приходит темнота.
Ночь десятая. Ближе к утру.
Я возвращаюсь в реальность какими-то неравномерными толчками. Выплываю и снова тону. Все тело ломит - видимо, уснул на полу. Уже привычное состояние в последнее время. Рука тянется за сигаретами, но натыкается на что-то острое. Это заставляет меня окончательно проснуться, рассматривая потолок гостиной.
И что я здесь делаю?
Вокруг россыпью лежат осколки зеркала. И я среди них. Какая картина. Только вот не помню, чтобы у меня были какие-то счеты с собственным отражением. Ну, подумаешь, не очень свежо выгляжу. Так когда меня это волновало? И ведь порезы на руках не скинешь на случайное столкновение. Получается, что я разбил зеркало, а сам этого не помню.
Снова эти провалы. Снова непонятки. Мозг отказывается воспринимать действительность, и я уже подумываю об очередной дозе, когда понимаю, что мне слишком плохо, чтобы двинуться даже на несколько сантиметров. Последний раз я принимал что-то достаточно давно, чтобы началось отторжение. Меня ждут охуительные часы лучших в мире ощущений, за которые я не раз пожалею о том, что сорвался в эту пропасть. Только вот остановиться безумно сложно.
Просыпаться и засыпать с мыслью о том, что поможет мне уйти из реальности сегодня. Наверное, не верь я в то, что в мире ином не лучше, я бы резанул вены, просто, чтобы сбежать окончательно. Но едва ли где-то лучше. Корчиться здесь среди битого зеркала или там, на сковороде, или что у нас в атрибутике Ада?
Что же будет дальше?
Все, на что меня хватает перед тем, как тело скручивает в узел от боли, это на короткое сообщение тому единственному человеку, которому я почему-то говорю все, хотя даже не знаю его имени.
«Мне страшно»
День двадцатый.
Я почти измотан. Каждый раз, просыпаясь, я готовлюсь увидеть что-то новое, но не менее страшное. Но уже десять дней, как все спокойно. После случая с зеркалом я больше не выпадал из привычной реальности, постепенно возвращаясь к жизни. Все произошедшее кажется сном, и с каждым часом я все больше отдаляюсь от него, снова начиная радоваться новому дню.
Окончательной победой можно считать сегодняшний день. Встреча с друзьями, разговоры ни о чем и улыбки на лицах близких, действительно соскучившихся по мне. И все бы ничего, но я будто чувствую чей-то взгляд. Чья-то тень, преследующая меня. И странный парень, дернувший меня за руку в метро. Я так и не понял, что он от меня хотел, заскочив в вагон, не дожидаясь объяснений.
Хочу ли я знать?
Ноутбук на столе притягивает взгляд, но почему-то мне не хочется к нему подходить. Возможно, из-за крови, которую я тогда на нем нашел, но так и не понял, откуда она. Или еще из-за чего-то. Однако подсознательное волнение, привычка, заставляют меня открыть крышку и включить питание.
Всего лишь минута, и на экране привычно выскакивает окошко. Я ожидаю увидеть целую тираду, а может, и две, но вместо нее в окошке светится всего два слова:
«Мне страшно»
Время отправления заставляет меня опуститься в кресло, дрожащими руками выбивая из пачки сигарету, чтобы даже прикурить не с первого раза. Я знаю, что нужно ответить что-то, поддержать или подбодрить, но меня самого пробирает нервная дрожь, настолько сильная, что никакой никотин ее не успокаивает. Но все же я докуриваю и беру себя в руки.
Должен ли я что-то сделать?
«Все будет хорошо. Просто не дай себе слететь с катушек снова. Ты же сильный»
Ночь двадцатая.
Шум в ушах. Я плохо соображаю, где нахожусь и что делаю. Ах да, точно. Я проснулся вечером и прочел то дурацкое сообщение. Злость. Вот что заставило меня снова потянуться к «запретному плоду». Ненавижу этих праведников. И эту пустую заботу. Тебе же плевать на самом деле. Так хоть бы не притворялся.
Экран ноутбука мигает, а я курю уже седьмую сигарету, пялясь на три предложения, вызывающих во мне ярость. Он думает, что я сильный? С чего бы вдруг. Пафос и вредность – не показатель. А что еще во мне видит? Собеседника, отстаивающего свою точку зрения? Как же смешно.
Пальцы самовольно выстукивают по дереву какой-то незнакомый ритм, а я уже выстраиваю в голове целое письмо, с содержанием, еще пару недель назад заставившим бы меня покраснеть. Я не знаю, почему хочу, чтобы он это увидел. Но мне необходимо, чтобы он хотя бы издалека услышал отголосок моего безумия. Не больше.
Насколько низко я пал?
«Сильный? Может, и был. Но, знаешь, я не хочу снова им быть. Зачем? Ты знаешь, насколько охуенно - чувствовать этот жар внутри? Они не всегда аккуратны, это бывает больно, но опиум сглаживает ощущения. Хотя откуда тебе знать. Ты ж не пробовал. И не пробуй. Тебе ни к чему. Лучше прочти, а потом закрой это сообщение и забудь, кто я такой.
Ты ведь знаешь, что просто вставить – мало? Это целое действо. И это в сотни раз круче того, что может дать тебе девушка. Незабываемо. Феерично, как ты любишь говорить. А я скажу проще – это пошло, грязно, больно, тяжело, но не менее притягательно, чем доза. Я стал наркоманом, друг. По всем пунктам.
Я даже трахнулся с тем красавчиком-барменом из Олда. Вырубился, а он не прогнал. Разбудил и поимел прямо на стойке. Не скажу, что я был против. Мне нравится чувствовать, как они растягивают меня внутри. И их дыхание на шее или спине. Я никогда не знал, что у меня столько чувствительных мест на теле. Но это только начало. Хочешь, я расскажу больше? А даже если не хочешь. Я буду говорить, потому что это наше прощание…»
День двадцать первый.
Какого хрена он творит?
Я сижу за ноутбуком, пытаясь отдышаться, но воздух раскален от напряжения, вызванного во мне очередным посланием ублюдка, которого я почти был готов назвать другом. Тонны текста, обнаруженные мной утром. Он не стеснялся в выражениях, расписывая мельчайшие подробности, а я, как дурак, не смог заставить себя не читать.
Никогда бы не подумал, что меня заведет такая порнуха, да еще и с участием парня. Но сейчас, откинувшись в кресле, я судорожно сжимаю пальцы, ломая между ними сигарету. Надо успокоиться. Вторая сигарета все же оказывается зажатой между губ, а дым проходится по горлу колючей прохладой.
Прохладой?
Я смотрю на пачку ментоловых сигарет, одна из которых сейчас отравляет мои легкие. Но мне даже нравится. Он ведь тоже курит что-то вроде этого. Воспоминания накатывают с новой силой, а перед глазами всплывают строчки из прочтенного ранее сообщения.
«… это действительно странно, чувствовать, как внутри тебя двигается другой человек, скорее пытаясь пробить насквозь, чем доставить удовольствие. Его слишком много, он и в тебе, и снаружи, а его пальцы – все, что тебе нужно, чтобы кончить…»
Я ловлю себя на том, что ладонь свободной руки непроизвольно опускается на пах. Мой знакомый слишком откровенно пишет, чтобы это не возбуждало. Но я бы соврал, если бы сказал, что не понимаю одной простой вещи. Я хочу не только кого-то трахнуть. Я хочу поиметь конкретно его. Того гордеца, который по непонятным причинам переступил запретную грань. И это желание настолько сильное, что даже оргазм его не смывает.
Ночь тридцать пятая.
Вокруг снова темно. Но теперь это уже не пугает. Тем более что ночь – идеальное время для съема. Чем я и пользуюсь, подцепляя в каком-то клубе смазливенького мальчишку, зажимая его к стене и по полной деградируя в собственных глазах.
Что он со мной сотворил?
То сообщение не стало последним. Когда я пришел в себя, то набрал всего одно слово, оправдавшее мои надежды на продолжение этого извращенного фарса с двумя сошедшими с ума наркоманами. Он подсел на порошки и шарики, а я – на него, нуждаясь в очередной дозе его падения, как он – в трубке.
«Больше»
Этого хватило, чтобы уже две недели наша переписка имела вполне определенный характер. Он рассказывал, как его трахают партнеры, а я – о том, что я бы сделал, попадись он мне. Мой «друг» никогда не отвечал на подобные послания, предпочитая игнорировать мою похоть, сознательно раззадоривая ревность и добиваясь того, что я сейчас и сделал.
Сколько я мог продержаться?
Мальчишка не был тем, кого я хотел, но разыгравшаяся фантазия позволила бы это исправить. Если бы не одно «но». Я понятия не имею, как выглядит тот, кто захватил в плен мой разум. Бесплотное существо. Инкуб. Мое личное проклятие, даже сейчас не отпускающее меня из своих когтей.
Я хочу извиниться и уйти, но кто-то хватает меня за руку, разворачивая к себе. Бармен улыбается, на лице написано предвкушение, а я никак не могу понять, чего он от меня хочет. И только когда его губы проходятся по шее к уху, слова, наконец-то, обретают смысл.
- Ты был хорош тогда. Может, повторим?
Вечер сорок седьмой.
Серость перестала успокаивать. Я не хочу просыпаться, заранее готовясь к боли, которую принесет новая ночь. Передо мной тупиковые повороты. Я просрал свою жизнь и не могу понять, как так получилось. Это тошно, страшно и до смешного нелепо. Гордясь своей силой, я упустил момент, когда сломался. И даже не знаю, от чего.
Как мне выбраться?
Я уже несколько раз пытался избавиться от всего, что купил. Спускал в унитаз, но, как только начинало ломать, уходил из квартиры за очередной дозой чего-то. На что хватит денег. А если не хватит – всегда найдется извращенец, готовый отдать свою за минет. Еще хуже. Блядство, пропитавшее собой последний месяц моей жизни, провалы в памяти и постоянный холод, пробирающий до костей.
С чего все началось?
Мне все равно, на самом деле. Мне важнее выжить. Но мой «друг», от которого я ждал поддержки, оказался еще безумнее меня. Глупая подначка, появившаяся в измученных наркотиками мозгах, переросла в церебральный секс высшего уровня, когда оба партнера постепенно загибаются от пресыщения друг другом. Но я не признаюсь, что разочарован. Нет, сейчас я поднимаюсь с кровати и иду к уже сотни раз проклятому мной ноутбуку, чтобы посмотреть на выпрошенное вчера фото.
И замираю, рассматривая появившееся на экране лицо. Я слишком хорошо знаю его, каждый раз вижу в зеркале. Но я никогда не улыбаюсь так. Не только губами, но сразу всем телом. Будто бы в моей жизни так много ярких красок, что мне не терпится поделиться ими со всеми.
Шаг назад - и я спотыкаюсь о стул, опрокидывая его, даже не замечая этого, потому что рванул к стене, на которой раньше висело зеркало. И вспомнил, что его там больше нет. Свет в ванной очень яркий, я так и не удосужился поменять лампочку на какую-то послабее. Но так даже лучше. Четче картинка напротив.
Мое лицо. Такое же, как на фото, и совсем другое. Синяки под глазами, загнанный взгляд и искусанные губы. Все то же и совсем не то. Я всматриваюсь в себя, но вижу незнакомца. Человека, с которым разговаривал сотни раз. Я тяну руку, но пальцы натыкаются лишь на холодную поверхность зеркала, складывая кусочки мозаики воедино.
День сорок девятый.
Он не ответил мне ни вчера, ни сегодня. Я нервным шагом обхожу комнату по кругу, хотя знаю, что его сообщения всегда приходят еще до того, как я просыпаюсь, и никак иначе. Но все равно дергаюсь при каждом пронзительном писке, оповещающем о новом сообщении не от него.
Что мы делаем?
Усталость валит с ног, я не помню уже, когда она не преследовала меня, как влюбленный сталкер, надеющийся на кроху внимания. Я понимаю, что не увижу ответа сегодня. Нужно идти спать, пока совсем с ног не свалился. Только сил не хватает, где-то теплится непонятная надежда на ответ. Ведь в этот раз мой демон уже не будет безликим.
Он сам попросил показаться. И я исполнил его просьбу, выбирая свое лучшее фото, потому что «друг» пообещал выслать свое в ответ. Странно, что раньше нас вовсе не заботил внешний вид собеседника, а сейчас это вдруг стало так важно. Хотя почему внезапно? Я хочу знать, чье тело мелькает передо мной во снах.
Чего я жду?
От мыслей об этом человеке я завожусь с полуоборота. Придется идти в душ. Снова. Жаль, что не получилось, как желалось. Но я все равно увижу его. Не сейчас, так потом. Ванная встречает меня непривычно мягким светом и надписью на зеркале. Мой почерк, разве что немного более летящий, я не сразу могу прочесть, что там написано, приходится разбирать по буквам.
«Ты хотел увидеть меня? Посмотри внимательно в зеркало»
Это похоже на злую шутку. Если бы я не знал, что никто не приходил в квартиру, я бы заподозрил розыгрыш. Но на умывальнике лежит осколок зеркала из гостиной, вытянутый из рамы, которую я не снял, и пачка ментолового Marlboro, который я недавно курил. Рядом с ними небрежно брошен шприц и пачка презервативов. Как раз таких, как он описывал. Таких же, как те, что я нашел когда-то в спальне.
Сглотнув образовавшийся в горле ком, я поднимаю взгляд на собственное отражение. Оно частично скрыто надписью и распечатанным с веб-камеры фото. Лицо без улыбки – чужое. Не мое. И тот, кто смотрит на меня из зазеркалья – не я. Это мой демон. Тот самый, что поглотил мою душу.
Эпилог.
«Что нам делать дальше?»
«А мы можем что-то сделать? Мы подыхаем от наркоты и истощения. Одно тело на двоих – это слишком мало»
«Значит, кому-то нужно уйти?»
«Обоим. Ты еще не понял? Нас изначально не двое»
«Даже если и так. Я не хочу…»
«У нас нет выбора. У этой истории изначально не было Happy End’а»
Ноутбук мигает, показывая слишком низкий заряд батареи и выключается. Наша жизнь тухнет вместе с экраном.
Это конец?
|
Название: Театр имени дурдома
Автор: Gamma TIaM
Бета: Gamma TIaM
Размер: мини (1867 слов)
Пейринг/Персонажи: весь социон
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: отсутствие дуальности, алкоголь и его влияние на людей.
Краткое содержание: День Рождения - это повод.
- Я не буду этого делать, - категоричность в голосе Бальзака могла бы остановить кого угодно, но не Дона, который сейчас едва ли не прыгал вокруг него, размахивая какой-то бумажкой. – Нет, я сказал. Это даже не смешно.
- Почему? – вставил свое слово Гексли. – Как по мне, то вполне миленько должно получиться.
А дело было вот в чем:
Идея собраться всем вместе и завалиться к Робу на День Рождения принадлежала, конечно же, Гюго. Только ему могло прийти в голову собрать шестнадцать человек в маленькой двухкомнатной квартире, так еще и дать им напиться. Хотя последнее было скорее спланированной случайностью, по которой графины путались с завидной регулярностью. Отказываться от якобы нечаянно спутанного с соком вина никто и не думал, так что каждый тост встречался бурными овациями и криками с последующими попытками запустить непонятно откуда взявшийся салют прямо в квартире.
После того, как все окончательно захмелели, компания отодвинула стол с едой в угол и разместилась на ковре. Спать никому не хотелось, как и куда-то выходить или расходиться, а значит, нужно было решить, чем себя занять. Первым голос подал все тот же Гюго, умудрившийся сесть прямо на пустую бутылку из-под шампанского. Она-то и вдохновила его на идею, но Штирлиц быстро пресек намечающееся безобразие, заявив, что они еще не настолько пьяны, чтобы пожелать целоваться друг с другом.
Следующим высказался Дон, который, как оказалось, придумал очередную «шикарнейшую затею, которую вот заодно и проверим». Как ни странно, но на первый взгляд все было очень просто. Кто-то должен был крутить бутылочку и разыгрывать случайно выбранное задание с тем, на кого она укажет. После чего тот, кто крутил – выбывает, а бутылочка переходит к тому, с кем он играл. И так пока не останется кто-то один. Тогда круг завершится. С самого начала игра всем показалась вполне интересной, а притупленная алкоголем интуиция не дала друзьям догадаться, что где-то здесь может быть скрыт подвох. Поэтому все расселись по заранее облюбованным местам.
- Ну и кто будет первым? – Искатель покачал бутылку в руке, выставляя ее в центр импровизированного круга.
- Я. Не имею желания лишний раз изображать из себя кого-то, - Макс не стал дожидаться ответа и просто раскрутил бутылочку, протягивая Дону руку за листком с заданием.
Дождавшись, пока горлышко покажет на насмешливо приподнявшего бровь Бальзака, Горький перевел взгляд на кривые строчки, почему-то написанные на бумаге наискось. И сразу подумал о том, что лучше бы он этого не делал. А еще лучше было бы оборвать массовику-затейнику руки за такие шутки.
- «Вы случайно обменялись телами. Для того, чтобы вернуть все обратно, нужно поцеловаться», - ровным голосом произнес Максим.
- Я безумно рад, что вы решили разнообразить нашу ночь, но не подобным же? – Критик постепенно сдавал позиции, но все еще держался.
- Да ладно тебе, подумаешь, поцелуй, - теперь в разговор вступил Наполеон, и даже убийственный взгляд дуала не смог его заткнуть. – И вообще, хватит тут изображать оскорбленную невинность. Или тебе слабо сыграть махонькую сценку с маленьким чмоком?
- Нет, нет и еще раз нет! Я просто не буду, – брюнет даже головой помотал, чтобы лучше поняли.
- Но почему? – Гюго упорно не хотел отказываться от своей идеи.
- Может потому, что мы только пару минут назад решили обойтись без поцелуев?
- Когда это было? И вообще, это же ИСКУССТВО, а не какая-то там банальная лизальщина! – Гамлет не смог не вставить свои пару копеек, сдувая зеленую челку с глаз.
Бальзак фыркнул. В обычное время он бы даже не среагировал на подобные нелепые попытки его подколоть, но, осмотревшись, понял, что отвращения к подобному развитию событий не выказывает никто. Напротив, даже лицо Драйзера выражало некоторое любопытство. Поэтому, вздохнув, Критик все же сдался. Но только в плане того, чтобы согласиться на дурацкую игру.
- Ну что ж, Макс, дерзай, – ехидная ухмылка скривила губы парня, когда он вышел в круг.
Горький смотрел на своего партнера по заданию и понимал, что кто-то сейчас задаст ему жару, если он не придумает, как покончить с этим побыстрее. Поэтому он нацепил на лицо милейшую улыбку, больше почему-то напоминающую оскал, и встал напротив, начиная играть.
- Ой, а мне нравятся твои волосы, - подцепляя пальцами невидимую прядь, Горький изобразил что-то наподобие умиления, вызвав у присутствующих приступ нервного смеха. – Да и не только волосы… - Он повел рукой вниз, и тут ему в голову пришла «гениальная» идея.
Оттянув пояс брюк, Инспектор несколько секунд смотрел вниз под испытующим взглядом Критика перед тем, как ухмыльнуться и поднять на него глаза. Уже подозревающий что-то Баль прищурился, пытаясь предугадать дальнейшие действия заказчика, но не успел.
- Бальзак, а Бальзак… А тебе штанишки не жмут, нет? – затаившие дыхание зрители переводили взгляд с одного на другого в ожидании ответного выпада, который тут же и последовал.
Бальзак в точности повторил действия Горького с заглядыванием за пояс брюк и смерил партнера откровенно сочувствующим взглядом.
- Было бы чему жать.
И тут понеслось. Возмущенный Инспектор хотел прекратить балаган, но теперь уже Критик начал отыгрываться, добрые полчаса изображая из себя чуть ли не барышню самых строгих нравов, раз за разом пресекая попытки Макса покончить с их заданием и находя все новые и новые поводы для того, чтобы затянуть с финалом. В конце концов, Горький не выдержал и под бурные овации со стороны оценивших запал Жукова и Наполеона, просто притянул к себе не особо сопротивляющегося Бальзака для поцелуя.
- Ну, это стоило того, чтобы столько ждать, - наконец-то выдал зачарованно наблюдающий за парнями Есенин.
- Определенно, - подхватил Гексли и вдруг заорал, – ГОРЬКО!
Парочка моментально прекратила изображать из себя звезд классического немецкого кино и повернулась к Советчику, грозно сверкая глазами, но тот был настолько пьян, что едва ли имело смысл пытаться его заткнуть.
Баль только передернул плечами и раскрутил злополучную бутылочку, искренне надеясь на то, что на второй круг ему достанется что-то попроще. Как оказалось, удача все же любила темненьких, поскольку задание было не то чтобы совсем безобидным, но не включало в себя никаких обжиманий с корчащим сейчас безразличие Гамлетом, на которого указало горлышко.
- «Изобразите предложение руки и сердца», - Критик повернулся к своему ревизору и абсолютно будничным тоном выдал. – Ну что, зеленовласка, пойдешь за меня?
И снова началось. В этот раз Гам вышагивал вдоль круга, распинаясь о том, как должно выглядеть настоящее признание, порываясь ухватить кого-то за руку и продемонстрировать, но все благополучно уворачивались от его пьяных приставаний. В результате обиженный Наставник уселся в кресло, предварительно раскрутив бутылочку так, что она чуть не улетела в сторону.
Габен, который стал очередной жертвой, только вздохнул. Ему, конечно, нравился взбалмошный паренек, но не настолько, чтобы сейчас изображать с ним непонятно что. Понятно стало, когда Дон ехидно захихикал на пару с Гюго, протягивая ему бумажку.
- «Учитель и ученик. Соблазнение и неожиданная развязка».
Представление получилось не хуже первого. Сначала Гамлет долго не мог решиться, хочет ли он быть учителем или учеником. Потом остановился на роли ученика и стал выбирать, быть ему соблазнителем или соблазненным. Присутствующие откровенно заскучали, Габен снисходительно смотрел на будущего партнера по игре, а Наставник все никак не решался.
- Подставляться или не давать, вот в чем вопрос, - Достоевский говорил шепотом, но его слова, наконец-то, сдвинули дело.
Притянув к себе Габена за галстук, Гам провел пальцами по его щеке, улыбаясь и будто бы не замечая разницы в их росте, делающей представление несколько комичным. Но сам парень ничего не замечал, полностью вживаясь в роль. Он толкнул второго «актера» на диван, нависая сверху с хищной ухмылкой и склоняясь к его лицу.
- Ну что, малыш? Ты ведь знаешь, чего я хочу. А чего хочешь ты? – Гамлет наклонился еще ниже, вместе с этим чуть натягивая ткань, зажатую в пальцах.
Зрители замерли, наблюдая за развитием событий, которые уже второй раз за ночь набирали нехилые такие обороты, порой оказываясь довольно неожиданными, но не то чтобы непонятными. Все-таки алкоголь делает дураками даже умнейших. Что уж говорить о не слишком-то и важных принципах, которых у половины присутствующих на самом деле и не было.
- Ну так? – зеленоволосый прищурился в ожидании ответа.
- Учитель… - Габу можно было бы смело идти сниматься в порно, если бы он еще чуточку постарался. – Я… хочу… в туалет.
«Зал» выдержал ровно три секунды, срываясь в дикий хохот. Наставник недоуменно моргал, смотря на своего конфликтера, который сам чуть ли не катался по дивану от смеха, уже не пытаясь выглядеть серьезным.
- Да… Да вы…
Вот и все, на что хватило взбешенного Гамлета до того, как он сам улыбнулся, понимая, что концовка действительно оказалась неожиданной.
Дальше вновь было затишье, заставляющее всех подозрительно коситься на светящегося невинностью Дона, но Габен и Жуков, который ему попался, всего лишь должны были изобразить друг друга, что они сделали с легкостью и довольно весело. А вот следующий круг снова вызвал приступы нервного смеха.
- «Спеть серенаду», - Жук посмотрел на забившегося в угол виновника праздника и неуверенно посмотрел вокруг. – И о чем я ему петь должен? О его компьютере и книжках?
- А ты начни. Потом легче будет, - Дюма, как всегда, подбадривал всех, но как-то не очень эффективно.
В очередной раз кинув тяжелый взгляд на своего недопартнера, Маршал просто вытащил его за шкирку в круг, внимательно осматривая со всех сторон, и даже опустился на одно колено. После чего снова завис, внезапно осознав, что и начать-то ему не с чего.
- И лампа светит так прекрасно, - донеслось где-то со стороны Джека, - И потолок ваш натяжной. Красив он, словно в детской сказке…
- Я разъебу его тобой, - почти прорычал Жуков, прекрасно понимая, что дешево помощь Лондона ему не обойдется. - Твои очки, твоя прическа... То, как сидишь ты за компом...
- Волнует меня лишь расческа, - Гамлет покосился на всклоченную шевелюру именинника.
- ...что водку делает вином! – вставил и свое слово Нап.
- Я не могу вам, блядь, признаться, - снова попытался начать Маршал, грозно зыркая на всех, чтобы не лезли, но бесполезно.
- Пойду, вон, Напа утоплю, - абсолютно внезапно присоединился к общему творчеству Баль. - На нем лишь только водолазка. А ниже... бля, ояебу...
- А я туда и не смотрел, - немного удивленно отозвался Еська, отвлекшийся от мыслей, что мог бы зарифмовать и лучше.
Веселье продолжалось, круг за кругом количество участников все уменьшалось, а задания попадались иногда за гранью фантазии. Чего стоили только тентакли из простыни или попытки Наполеона на пару со Штирлицем соблазнить Дона. Последний упорно не соблазнялся, предпочитая отсиживаться в ванной, да еще и запершись на защелку. Выманить его оттуда удалось только Дюме, и то за плату в виде нескольких обедов, на которые был падок вечно голодный Искатель.
Что уж говорить об остальных взбрыках ума Дон-Кихота, которому к концу вечера единогласно заявили, что игра может и неплоха, но вот задания явно нужно доработать. Но почему-то никто не оказался от предложения «как-нибудь повторить, но уже в доработанном варианте».
Разбредаясь домой, все казались вполне довольными и собой, и окружающими. Разве что немного усталыми. Последними из квартиры ушли Горький с Бальзаком, ненавязчиво свернув от остальных в сторону и направившись домой.
- Ну и как? – Макс знал, что такие длительные посиделки выматывают Критика даже больше, чем его самого.
- Стриптиз в исполнении Драя со Штиром теперь будет преследовать меня в страшных снах. Таких бревен я еще не видал. А в остальном, сам же видел, что неплохо, - парень усмехнулся, потягиваясь. – Но целоваться при наших друзьях мы больше не будем.
Инспектор не успел ничего ответить, потому что из-за спины внезапно донеслось громогласное «ГОРЬКО!». Гюго, стоящий на балконе их с Робом квартиры показал язык в ответ на два одновременно оттопыренных в его сторону средних пальца и вернулся внутрь, чтобы помочь дуалу с уборкой того бедлама, который оставили за собой их друзья.
|
Название: Иными словами
Автор: Gamma TIaM
Бета: Gamma TIaM
Размер: мини (3437 слова)
Пейринг/Персонажи: Гюго/Бальзак
Категория:
Жанр: романс
Рейтинг:NC-17
Краткое содержание: Есть тексты и есть те, кто их создает. Второй фактор редко учитывается. Реже, чем хотелось бы.
...просто однажды мне скинули этот фик, когда я составлял обзор, дурея от кофе.
Почему-то в первую очередь запомнилось, как больно стало пальцам, когда, сглотнув последнюю букву, я, наконец, вспомнил о кружке с горячим чаем, которую держал все это время. Ахнув, чуть не выронил ее, ухитрившись все же виртуозно подхватить за ручку в сантиметре от пола, плеснул себе на ноги кипятка и заплясал, дуя на пальцы. Хрюкнул носом, представив, как по-дурацки это выглядит со стороны.
И тут текст навалился на меня с новой силой.
Будто одеревенев, я пялился на начавшийся за окном снегопад, машинально выуживая из кармана джинсов пачку "Парламента". Встряхнул, прикусил фильтр выскочившей сигареты, вытянул, поджег, попыхтел, раскуривая, глубоко вдохнул, по привычке пытаясь ощутить хоть какой-то запах (нюх отшибло на второй год стажа курильщика). Дым просочился в пищевод, во рту стало горько и тепло.
За окном множились и слоились мутные вселенные. Хрипловатый голос рассказчика мерещился сквозь глухую снежную тишину, которая внезапно обрела фактуру. Тишина была низкой и шершавой. Тишина была шумом, которого было так много, что он поглощал сам себя. Тишина была не пустой, а излишне полной, фальшиво невидимой, но от ее тяжести ныли почки.
«Нормально», невозмутимо оттарабанил я в личку, «Вот только на НЦ срубился».
Чувствовалось, что автор - очевидный девственник, я был уверен в этом. Что ж, молодец. Постарался, отрыл матчасть, вероятно, методично просмотрел как минимум половину порноархивов интернета, Но... скажем так, этого было бы достаточно, чтобы графично и безэмоционально описать секс, в таких случаях мне всегда становилось обидно за это действо, пожалуй, больше, чем за державу.
Тут все было иначе, да так, что я поймал себя на том, как краснею, вспоминая, как автор описывал случайные прикосновения, когда держишься за поручень и силой воли удерживаешь себя, чтобы не обнять стоящего рядом пассажира, потому что у него потрясающие глаза человека, за которым хочется идти следом по переулкам, дойдя до дома и вечерами глядя через плотную желтую стену света чужой кухни, как он становится ближе и желаннее с каждой минутой, пока ты морозишь свою одинокую задницу; которого ищешь всю жизнь, который приходит сам собой и уходит, вырвав напоследок не сердце - как минимум полкило грудины, чтобы стоять потом, как дураку, на всех ветрах, слушать, как внутри воют оборванные провода. Потому что от него пахнет кофе с лимоном, свежераспечатанной курсовой и теплом согревшейся за ночь на батарее шерсти свитера, потому что у него шершавые пальцы, белеющие от напряжения, когда лихо поворачивает маршрутка, и ты чувствуешь их у себя на шее, на месте, где она переходит в плечо, как они скользят вверх-вниз, и это просто способ сказать "привет", не более. Это даже не обещание, неудобного звенящего напряжения, когда наступает первая пауза замешательства после неожиданно двусмысленной фразы, которую не может спрятать даже следующая за ней дежурная колкость, за которой следует первое нарушение личного пространства в таком же простом прикосновении, каким сейчас герой автора накрывает ладонью белые костяшки, особенно сильно пахнущие теплой бумагой. И это так болезненно хорошо, лучше, чем от компании профессиональной проститутки, первой быстрой разрядки в 13 над плакатом с неопознанной блондинкой, что каждое прозвучавшее в этом неслучившемся диалоге слово следует запретить употреблять несовершеннолетним, потому что... Потому что.
Ты не знал, а в одно слово, поставленное между вами, можно вместить столько страсти и сарказма, что на тебе начинают дымиться брюки. Я не знал.
Представляешь, как эти чуткие пальцы чужого человека одевают тебя по утрам, жест не менее интимный, чем стриптиз. Как будто облачают в невидимую броню, контрастируя с холодной тканью вещей, пролежавших на сквозняке. Медленно. Как чертят зеркальные буквы на пояснице, когда вы на публике. Как ерошат волосы, то место, где линия роста нечеткая, угасающая ближе к основанию шеи, на которое они любят нажимать, и это почему-то клонит в сон. Как поддерживают тебя за локоть, когда ты теряешь сознание от выпитого. Как скользят по бедрам, сминая кожу до боли. Как тянут за волосы, щипают, разрывают, заставляют замолчать, давят крики, рвущиеся со времени первого прикосновения. Пальцы касаются подбородка, уголка рта, языка, чуть-чуть - неба за верхними зубами, тонут в тепле смыкаемых губ, лишаясь способности двигаться, и ты слышишь, как учащается дыхание стоящего рядом человека, так же тихо и отчетливо выдыхают курильщики, стоящие молча в темноте, и этот тихий выдох слышно в шорохе колес по каменной брусчатке так, что сводит судорогой все, что ниже плеч.
Автор боится прислоняться, я чувствую это всеми фибрами души, и его героя ощутимо передергивает, когда тот пассажир все-таки ловит его за хлястик пальто, когда злосчастная маршрутка подскакивает на выбоине, и даже это дурацкое движение заставляет краснеть, отшучиваться, бурчать, вылетать на улицу, путаясь в сумках и наушниках, бодро потряхивая наполовину оторванным хлястиком, как трясогузка. Чужое тепло стелется шлейфом, и неслучившиеся прикосновения жгут кожу, как перцовая мазь, горячо отдаваясь в низу живота, теплой вязкой пеленой ограждая от ноябрьского холода.
Я от души затянулся, заметив, как неосознанно потираю большим пальцем чувствительное место за ухом.
Мне было немного страшно думать о том, как бедолага вообще не взрывается в этом придуманном мире, где ему не с кем соприкоснуться так, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Наверняка все от недотраха, самое простое. От какой-нибудь сопливой любви. Дядя Фрейд ликует, а я хочу обнять этого засранца, чтобы грелся, ему же просто холодно, черт его дери.
По комнате разливался гул включенного за стенкой электрочайника, и я чувствовал, как горят кончики пальцев, касаясь невидимого плеча, придавая ему очертания.
Вот что. Что я делаю. Зачем так писать, что мне хочется заявиться к незнакомому человеку и обнять его так, чтобы укрыть собой целиком, чтобы ничто и никто не занимал его мысли так, как я. Тогда бы, может, у меня не вставало бы на этот тихий крик в Сеть о том, как, черт возьми, хреново быть одному, когда тебе тесно одному в этом теле, каким отвратительным кажешься себе, когда все в тебе вопит "ну хоть ты, да, ты - а ну, влюбись в меня, возьми меня, возьми меня", каким ненужным видится все остальное, когда ты не можешь оторвать взгляд от щербинки на тарелке, по которой барабанит пальцами твой деловой партнер, просто барабанит, просто...
Черт.
Вдох-выдох.
Столбик пепла на сигарете сгорбился и осыпался на штанину, я выронил не потушенный бычок, огрызнувшийся ожогом и тут же затоптал.
Звук входящего сообщения. Ссылка на блог автора.
Какое-то время я слушал, как звонкий звук разносится эхом по пустому желудку и лишь затем кликнул.
Не сказать, что я совсем ничего не читаю в последнее время, Просто как-то не складывается. Версия для всех: раз - я слишком занят. Два - блоги лучше книг. Живые мысли, твитты, все сейчас, не отрываясь от процесса, сделал - сказал. В этом люди. Люблю людей. На самом деле я просто всегда почти физически чувствую, как мне делают трепанацию черепа и запихивают внутрь конфетти, грязные носки, кишки, сахарную вату - в зависимости от содержания. Я не люблю авторов и собственную впечатлительность. И чувствовать себя беззащитным перед теми, у кого достаточно сил, чтобы заставить меня думать так, как они хотят.
А этот тип должен теперь, пожалуй, жениться на моей дырке в черепе.
Непроницаемо черный цвет, говорит, невозможно воссоздать ни на одной цветовой карте, всегда будет отблеск света на экране, всегда можно рассмотреть пиксели. На бумаге - волокна. Гипнотизирующей пустоты, которую ассоциативно вызывает черный, не получается воссоздать целиком. За счет перспективы и талантливого расположения предметов на картинке можно воссоздать ее видимость, что-то двухмерное, но дающее понять, что это пусть и модель, но все же отсылающая к натуре. Некоторые картины потому и показываются только при приглушенном освещении. Злосчастный Квадрат - одна из лучших попыток изображения такой тьмы, что бы там ни звездели товарищи современники, в том числе и об иконе нового общества, господи прости.
Спрашивают про переводы, которыми подрабатывает в свободное от учебы время. Оригиналы не имеют вкусов и запахов, переводы - имеют. Первая ассоциация - краска для волос или изделия из кожи. Или ароматизаторы. Или вода. Отсутствие запаха - признак качества, ставящий в один ряд с оригиналом.
Следующим был пост про хрень, которая появляется, когда смотришь на солнце и смаргиваешь, похожая на склеенные прозрачные светящиеся призмы и восьмиугольники. Стереокартинки и изображения, которые могут проецироваться на ровную, светлую поверхность, если часто смаргивать (обычно негатив). Кажется, если абстрагироваться или попробовать перенести такой образ в осмысленный сон, что это галлифрейское письмо или твой собственный код данных, знаки, символы, текст и образы, на секунду, чтобы моргнуть - и уже все, апдейт.
И кровь украшает, это так по-дурацки, но она такая яркая и живая, что ее жалко смывать. Кровь обычно идет носом от напряжения. Его подруга боится крови, а это всего лишь деталь, с помощью которого функционирует организм, наверное, самое красивое, что может быть в человеке, кроме глаз и кожи, особенно текстуры кожи. Это подтверждение живости, тем "страньше и страньше" выглядит донорская, в пакетах, такая плотная, прочная, спящая. Когда пакет лопается, и кровь вырывается наружу, это немного неестественно и завораживает.
Сегодня показалось, будто снег дымится, погрешил на канализацию, вспомнил о лохматых усталых котах, греющих пузо на рифленых крышках люков, ан нет - выхлопная труба автомобиля, просто интересная перспектива. Минут на десять залип.
Ишь ты.
Надеюсь ты, дурак, успеваешь за этим делом есть и работать.
Я широким движением запостил код с ссылкой на блог, с которого мне прислали исходник фика и потянулся до хруста в спине.
Ну, вот что.
«Знаешь», хотел я сказать человеку, который вырывался бы из моих объятий, чтобы с головой броситься в мир простых вещей, «Ты как программа "Как это работает", я смотрю ее на "Дискавери", когда есть свободная минутка. То, о чем ты пишешь, сложно и просто одновременно. Я хочу, чтобы ты не останавливался. Я, кажется, подсел. Я тоже хочу так детально видеть мир и то, что на его изнанке.
Я бы не отказался последить за процессом... чего? написания - вряд ли. Слишком скучно. И я не могу залезть в твою дурную великолепную голову, а хотелось бы, чтобы она была при мне всегда, чтобы мне не было так адски скучно там, где я не умею так здорово видеть то, что видишь ты».
Черт.
Что за ванильная хрень.
Мне не хотелось писать банальности, производить впечатление, юморить. Я даже не мог обойтись какой-нибудь гребаной гифкой, я бы не нашел подходящую.
Разнесчастные пальцы занимались пульсирующим теплом ожога.
Дымный снег рвал мои стекла.
Хриплое дыхание путалось в моих коротких волосах на затылке, стекая вниз по хребту.
Я шел на амбразуры с голой задницей и герберой в зубах.
Оп-па.
Значит, ищем бету.
Стоило впервые сказать "спасибо" за диплом?
Не думаю.
Хотя...
Поехали.
Полузакрыв глаза, я снова пробежался по тексту, стараясь не нырять в него с головой. Абстрагироваться было трудно, пришлось зачитать монотонно вслух раз шесть. На шестой раз я перестал ощущать чертово болото, утягивающее на дно с каждым новым словом. Обнаружил несколько ошибок, по большей части, пунктуационных. Торопишься, птенчик, мои мысли - мои скакуны?
Зажмурившись, представил чьи-то пальцы, которым постоянно надо постукивать по столешнице, чередуя костяшки и подушечки, поскребывать отросшим сломанным ногтем по монитору, теребить страницы, соскальзывать с клавиш, касаться, нажимать, гнать, дышать, держать и слышать, смотреть, видеть и обидеть, ненавидеть и терпеть, и зависеть, и вертеть, тук-тук, шкряб-шкряб, шурх-шурх, тыдым-тыдым; они азартно барабанят по клавиатуре, повинуясь внутреннему ритму свистящего нашептывания, выдыхаемого дыма, спиралью уносящегося в форточку, ритма, пойманного слепнущей Сельмой, погружающейся глубже в темноту.
Волшебная гусеница курила свой кальян, восседая на огромном грибе.
«Я ТЕБЕ ТЕКСТ ОТБЕТИЛ, БРО, В ЛС ЛЕЖИТ», наконец, настучал я, чертыхнулся, поняв, что забыл выключить капс, и немедленно обновил страницу. И еще раз.
И еще раз.
И еще раз.
Ах, ну да.
Черт. Черт!
Подала голос рабочая аська. Ка... а, профиль. Указывал там.
sled: Спасибо. Отожмете капс - накачаете бицепс.
Нет, ну а.
Ну, что ты творишь.
Я спрыгнул на пол и открыл окно. Заржал громко, скорее, от удивления.
Да вы принцесса, сударь!
Аська разразилась новым сообщением.
sled: Быстроквест. Пять способов применения капустного кочана не по прямому назначению".
«Косплей человека-капусты, ядро для пушки, плохой шар для боулинга, альтернатива огурцам доктора Попова, набедренная повязка из листьев», - бодро оттарабанил я, ненадолго задумавшись. Ответ пришел мгновенно, будто…
sled: Спасибо. У вас есть воображение, и это небезнадежно.
sorry_for_party_rocking: о как))) я забиваю тебя в контактах ПаЗиТтИффЧеГоМ)))
sled: Я забиваю вас кочергой.
sorry_for_party_rocking: бета, бро, тебе нужна бета!! я справился???
sled: Вы вынесли меня в течение десяти минут, за что я вам даже пришлю макрос с ворчливым котом.
sorry_for_party_rocking: ты охуительно пишешь)))
sled: Ябженился за такой содержательный отзыв.
Я фыркнул.
sorry_for_party_rocking: ИИИ??? хде мой кот???)))
Тишина.
sled: Спасибо за отзыв, кстати, да. Серьезно. Дебют - не дебют, но как-то ты меня очень внезапно выцепил с обзором. И беттигом.
*sled is offline*
sorry_for_party_rocking: та… не за что))
sorry_for_party_rocking: как грица, «я хочу иметь текст с тобой»))))
А вот это было зря. Это было очень зря. Вечер перестал быть томным.
*sled is online*
sled: Это не входит в обряд инициации беты, если что)
sled: И слава богу) Судя по твоей манере письма, в момент кульминации ты орал бы на все инфопространство.
Я подавился чаем.
sorry_for_party_rocking: Я??? Нееет))
sorry_for_party_rocking: я так смотрю, мы уже на «ты» перешли))) «До пропасти лишь шаг, все решено, мне дома мирный сон уже не лаком, мне ночевать у Джорджа суждено»)))
sled: Можем проверить)
Вот здесь нужно остановиться и перевести все в шутку. Здесь нужно остановиться. Здесь нужно…
sorry_for_party_rocking: ну давай, натурал из Курска, удиви меня))) у тебя НЦ хромает))) по всем фронтам)) хочешь, поправим?))
sled: Не для тебя моя роза цвела, не для тебя моя НЦ писалась)
sorry_for_party_rocking: очканул))
sled: Ну да. Я жалкий трус. Сенсорика в фиках – это не мое, так что я с со спокойной совестью лягу спать. И тебе советую.
sled: Закрыть глаза.
sled: Зажмуриться, гася мигрень. Помассировать виски, сначала легко прикасаясь, потом нажимая чуть сильнее.
Я замер, понимая.
sorry_for_party_rocking: как раз, когда я закрою глаза, ты бегом переоденешься в костюм медсестры)))) чтобы картина была полной)))
sled: Спешу тебя огорчить, я толстое существо мужеского полу, задротящее в линейку и пишущее сопли в днявочку в силу возраста и ахтунга в личной жизни)
sorry_for_party_rocking: тем интереснее)) вдруг я старый извращенец, любящий пухлых мальчиков)))
-Кого ты пытаешься обмануть, - усмехнулся я, откидываясь назад. И машинально потянулся к вискам. Немеющими пальцами, казавшимися чужими, коснулся их, массируя. Прикрыл глаза, чувствуя расслабленность. Я был вымотан, и провалиться в сон мне мешало только…
sorry_for_party_rocking: продолжай)) я закрыл глаза)
sled: Проведи кончиками пальцев за ухом и по линии роста волос.
Шея покрылась мурашками. Дышать стало немного трудней.
sorry_for_party_rocking: ты будто рассказываешь, как винду установить XDDDDDD
sled: Теперь по губам. Коснись зубов.
sled: Приоткрой рот и прикуси палец.
Солоноватый.
sled: Солоноватый.
Щеки горели, собственное сухое дыхание жгло гортань.
sorry_for_party_rocking: повторяй
sorry_for_party_rocking: чтобы честно)
sorry_for_party_rocking: хотя я бы сделал это сам
sorry_for_party_rocking: с тобой
sorry_for_party_rocking: если бы был здесь
sled: мне
sled: холодно
sorry_for_party_rocking: здесь темно и жарко
sorry_for_party_rocking: я хочу, чтобы ты был здесь
sorry_for_party_rocking: говорил
sorry_for_party_rocking: выпендривался
sorry_for_party_rocking: язвил
sorry_for_party_rocking: я бы нашел способ тебя заткнуть
sorry_for_party_rocking: я же вижу, что за этим стоит
sorry_for_party_rocking: за твоим брюзжанием. ты сам пишешь об этом
sorry_for_party_rocking: это в каждой твоей гребаной букве
sorry_for_party_rocking: и я тебя прекрасно понял
sorry_for_party_rocking: я бы трахнул тебя так, что ты бы еще неделю не мог говорить.
sled: с неделей перебор давай до четверга
sorry_for_party_rocking: заткнись
sled: 9067631929
Что я делаю. Что я, мать вашу, делаю.
-У нас уже утро, - вкрадчивый низковатый голос с хрипотцой лился мне в уши, - И ты, кажется, собирался мне кое в чем помочь. Есть ли смысл уточнять, что я не имею в виду коррек…
-Слушай меня внимательно и делай то, что я буду говорить, - я не узнавал собственный голос, – Подключи наушники. Тебе понадобятся обе руки. Сделал?
-Самое удивительное в этом – то, что ты не четырнадцатилетняя школьница, как я…
-Проведи рукой по губам, - сбивчиво заговорил я, гася бесполый голос, - согрей пальцы дыханием. Моим дыханием. Возьми их в рот. Оближи их. Можешь даже прикусить. У тебя острые зубы.
-Боюсь перестараться и откусить, - усмехнулись в трубку.
- Не стоит, они тебе ещё пригодятся. Ты будешь трахать себя пальцами. Вылизывай хорошенько. Не открывай глаза.
- Я могу заблудиться в темноте и упасть, - тихим, грудным голосом рассмеялись мне в ответ, - Чем еще удивишь?
-Удивлю, - со злым азартом процедил я, - Расстегни штаны, но не снимай пока. Проведи ладонью по члену. Сожми его. Прямо через ткань.
Больше со мной не пытались спорить.
-Я слышу тебя, - шепнул я, - Прекрасно слышу. Ты уже на пределе, мистер брюзга.
-Превосходный… пример дедукции… - свистящий шепот не мог скрыть того подтекста, который я хотел услышать и услышал.
-Ты редкостный, удивительный зануда, - с жаром говорил я, - Ты взорвал меня к чертям. Твои шумы. Твои касания. Твои люди. Я бы трахнул каждую строчку твоих текстов. Как ты это делаешь? Я чувствую тебя здесь, за сотни километров отсюда. Как ты держишь это в себе? Не надо, - я услышал новый всхлип, - Сегодня моя очередь. Я бы… попробовал тебя на вкус, провел сотни линий – от шеи к груди, ниже, к животу, по ногам и обратно. И… твои запястья, проступающие венки, голубоватые. Ты бы загнал в своем бложике про беззвездное небо и бесплотных китов, рвущих вены, а я бы прикусил кожу на них, глядя прямо в твои глаза, чтобы ты, наконец, перестал отвлекаться, дошел до точки кипения, чтобы больше никогда ты не…
Мир темнел, горячо пульсируя под веками.
Это было правильно. Это было чертовски правильно. Я возвращал ему эту тупую тянущую боль, горькое послевкусие, преследующее после того, как осознаешь, что прикоснулся к чему-то более совершенному, честному, красивому, естественному, чем твоя лучшая идея, чем самый счастливый день в твоей жизни.
Я рушил стены своей кривой благодарностью, изнывая от необходимости согреть. Излечить.
-Ты потрясающий.
Я возвращал долг.
-Впусти меня.
Время остановилось.
Искаженный помехами, сдерживаемый из-за всех сил умоляющий стон будто спустил курок.
- Я хочу, чтобы ты опустился на колени и уперся плечами в кровать. Я бы довел тебя до пика своим ртом и пальцами. А потом вошел бы в тебя. И сделал бы это медленно, позволяя прочувствовать каждый миллиметр моего члена. Чтобы ты запомнил. И я бы не стал двигаться сразу целовал бы тебя, пока ты не привыкнешь, чтобы потом сорваться, чтобы с каждым моим толчком в тебя кровать ударялась в стену. Привет твоим соседям. И это было бы долго, я измотал бы тебя, я…
Крик звучал приглушенно, вонзаясь в мой живот, и я кончил парой секунд позднее него.
Мир не исчез, лишь стал на пару тонов контрастнее.
Я не отсоединялся, выжидая.
-Пожалуй… - голос пытался вернуть себе иронию, - Это самый подробный отзыв, который вообще можно получить.
Я тихо рассмеялся, едва ли не кожей чувствуя настроение невидимого человека.
-…вот только найти у себя член было проблематично.
-Все так печально, даже с третьей попытки никак? – неловко съязвил я, начиная догадываться.
Кто-то прочистил горло, и голос стал чище, действительно больше напоминая женский.
-Я честно обшарила ближайшие комнаты на предмет объекта инструкций, но мои попытки не увенчались успехом. И, наверное, в таких случаях полагается извиняться. Мне, - предупредительно опередили меня.
-Я всеяден, если ты об этом, - криво улыбнулся я, - Даже если ты все-таки тот самый пухлый задрот. И я…
-Теперь я жду подвоха после каждой паузы, в прошлый раз ты обещал вбить меня в кровать. Как гвоздь.
-Не было такого! - возмутился я.
С легким смешком она отсоединилась.
Я метнулся к ноутбуку.
sorry_for_party_rocking: не было, но можем организовать))))
sorry_for_party_rocking: и я надеюсь
sorry_for_party_rocking: что тебе лучше)
Я прокрутил историю. Трижды.
Начал читать блог с начала основания.
Вбил ник в поиск, прошерстил все побочные ресурсы. Все лихорадочно, на скорость, зачем - не смогу объяснить. Добычей стал сет аватарок времен аниме-бума и фото толстой девочки с черными волосами и троллфейсом Моны Лизы с припиской "2004 год". С силой хлопнул крышкой ноутбука.
Сложная "элегантная Вселенная" зачем-то обрела голос и упоротую привычку писать в аську в манере гончаровских героев, помноженных на Макса Фрая.
Одеяло смыкало веки, а мне все еще хотелось кого-то обнять.
sled: Теперь это так называется?)
sled: Спасибо.
***
Пять утра. Плоское небо захлопнуто на все ставни, и рокот автобусных двигателей отражается от него, стелясь по асфальтовым проплешинам. В густой серой хмари слышен шорох метлы. Яркие лужи бензина отражают горький дым, клочки грязного снега оседают на носках моих ботинок, оставляя разводы. Я поднял голову. Тусклое табло с цифрой 5 погасло.
sled: Я смогу приехать.
sled: Не обязательно придумывать мне культурную программу и пихать во все музеи. Я знаю, ты хочешь, если, конечно, не уже)
sled: Я хочу сидеть с тобой на кухне. И курить. И говорить.
sled: И мне страшно.
Когда ложная близость, прерываемая ссорами, полная недомолвок, моих попыток достучаться, твоих сомнительной важности секретов, стала чем-то материальным, все, наконец, встало на свои места.
Ты выскользнула из автобуса, думая, что я не замечу. Зря.
Тебя выдал взгляд человека, которого кто-то ждет.
|